– Мне тоже нужно поговорить с ней, – невозмутимо произнес он.
– Ну хорошо, полагаю, здесь найдется место для вас обоих, – сказала миссис Федерингтон, слегка подвинувшись.
Колин разрывался между хорошими манерами, которые вдалбливались в его голову с рождения, и неодолимым желанием придушить женщину, которая скоро станет его тещей. Он не имел понятия, почему она обращается с Пенелопой как с нелюбимой падчерицей, но, право, этому следует положить конец.
– Каким ветром вас занесло сюда? – протрубил Роберт Хаксли.
Колин невольно вжал голову в плечи.
– Я был…
– О Боже, – закудахтала миссис Федерингтон, – мы вовсе не собираемся допрашивать нашего гостя, не правда ли?
Колин не видел ничего предосудительного в вопросе Хаксли, однако не стал противоречить хозяйке дома, Ограничившись кивком и ничего не значащей фразой типа «Ну да, конечно».
– Конечно – что? – спросила Филиппа.
Филиппа была замужем за Найджелом Бербруком, и Колин всегда считал, что это довольно удачный брак.
– Простите? – переспросил он.
– Вы сказали «конечно», повторила Филиппа. – Конечно – что?
– Не знаю, – ответил Колин.
– О, в таком случае, почему вы…
– Филиппа, – громко сказала миссис Федерингтон, – может, ты сходишь за едой, раз уж Пенелопа забыла позаботиться об этом.
– О, извините, – поспешно сказала Пенелопа, сделав попытку подняться на ноги.
– Не беспокойся, – произнес Колин с приятной улыбкой, схватив ее за локоть и притянув назад. – Твоя матушка сказала, что это может сделать Пруденс.
– Филиппа, – подсказала Пенелопа.
– Что Филиппа?
– Она попросила Филиппу, а не Пруденс.
Колин уставился на нее, задаваясь вопросом, что произошло с ее мозгами, потому что пока она преодолевала расстояние между каретой и этим диваном, они определенно испарились.
– Это что-нибудь меняет? – спросил он.
– Вообще-то нет, но…
– Фелисити, – перебила ее миссис Федерингтон, – почему бы тебе не рассказать мистеру Бриджертону о твоих акварелях?
Колин, хоть убей, не мог вообразить менее интересной темы для разговора. Тем не менее он повернулся к младшей из Федерингтонов с дружелюбной улыбкой на лице и поинтересовался:
– И как же обстоят дела с вашими акварелями?
К чести Фелисити, она не стала распространяться на эту тему.
– Благодарю вас, неплохо, – коротко отозвалась она с не менее дружелюбной улыбкой.
У миссис Федерингтон был такой вид, словно она проглотила живого угря.
– Фелисити! – воскликнула она.
– Да? – отозвалась та с невинным видом.
– Ты не рассказала, что выиграла награду. – Миссис Федерингтон повернулась к Колину: – Акварели Фелисити просто неподражаемы. – Она снова повернулась к дочери: – Расскажи мистеру Бриджертону о своей награде.
– О, не думаю, что его интересуют такие вещи.
– Конечно, интересуют, – возразила миссис Федерингтон с нажимом.
В обычной ситуации Колин непременно вставил бы что-нибудь вроде «О да». В конце концов, он славился своей обходительностью, но это значило бы поддержать миссис Федерингтон и лишить Фелисити развлечения.
А Фелисити, похоже, искренне развлекалась.
– Филиппа, – сказала она, – ты сходишь за едой?
– Ладно, – ответила та. – Я обо всем позабочусь. Пойдем, Найджел. Составишь мне компанию.
– Отличная идея! – просиял Найджел, и они с Филиппой покинули гостиную, заговорщически хихикая.
Колин в очередной раз убедился, что союз Федерингтонов и Бербруков оказался на редкость удачным.
– Пожалуй, мне следует прогуляться по саду, – объявила вдруг Пруденс, взяв под руку своего мужа. – Пенелопа, ты не пройдешься с нами?
