метнул нож, и его длинное лезвие воткнулось Филану между лопаток. Деймиан и Шеллон подскочили к Филану и вырвали у него Эйтин.
Деймиан крепко обнял ее, позволив плакать на своем здоровом плече, ощущая небывалый покой от сознания, что все закончилось.
Эйнар подошел и наклонился, чтобы вытащить нож из умирающего и убедиться, что дело сделано. Вынув, викинг начисто вытер лезвие о руку Комина.
– Не жить тому, кто причинил вред моей принцессе.
Деймиан вздохнул и посмотрел на Шеллона.
– Пендегаст…
Шеллон кивнул:
– Я знаю. Позже…
Только что Деймиан стоял, а в следующую минуту уже смотрел вверх на людей, склонившихся над ним. Эйтин опустилась рядом и положила его голову к себе на колени.
Дьюард присел перед Деймианом, держа чашку.
– Эйнар, помоги ему сесть, нам нужно влить в него этот отвар, он поможет подкрепить его силы до тех пор, пока мы не доставим его в Гленроа и не вытащим стрелы. Отвар приготовила Уна. Сказала, он понадобится нам для раненых.
Деймиан смотрел на три лица, которые были неразличимы. На мгновение, когда накатила очередная волна боли, он подумал, не троится ли у него в глазах. Затем он вспомнил – Хью, Дьюард и Льюис – братья Эйтин. Дьюард – по крайней мере, Деймиан думал, что это он, – поднес чашку к его губам:
– Давай, новый брат, выпей все до дна. Забудь о том, что тебя мучит.
«Забудь о том, что тебя мучит». Почему Деймиану кажется, что он уже слышал эти слова раньше?
Он попытался повернуть голову, увидеть Эйтин. Прекрасную Эйтин…
Дни и ночи не отличались друг от друга, сливались в одно. Ад на земле. Деймиан тяжело дышал, окутанный горячим туманом лихорадки, обжигающей тело и мозг.
– Пошли за священником, – чуть слышно выдавил он.
– Нет! – Эйтин прижала прохладную ткань к его лбу, и та почти тут же стала горячей. Деймиан видел, что Эйтин старалась быть сильной, сдерживала подступающие слезы. Пусть даже одной силой воли, но Эйтин не позволит ему умереть. Его Огненный Цветок будет крепко держаться за его жизнь. – Малькольм может оставаться в Кинмархе. Он тебе ни к чему.
Деймиан выдавил слабую улыбку, слыша в этом отказе ее решимость, ее любовь.
– Да, Эйтин, пора. Пошли за священником. Он нужен.
Она ничего не ответила, просто покачала головой. Дрожащими руками Эйтин стиснула его руку, крепко сжала. Огромные слезы выступили у нее на глазах, но он видел, что она отказывается дать им пролиться. Бедная Эйтин. Его храбрая воительница.
Когда он с нежностью взирал на это встревоженное лицо, все его сны оживали снова. И снова. О том времени, когда он был ранен и чуть не умер. Ее лицо являлось ему в туманном, лихорадочном бреду, требуя, чтобы он не умирал, говоря, что она не позволит ему умереть. Те же самые слова она повторяла и в эти дни. Другие сны приходили к нему. Странные сны, перемешанные с воспоминаниями о ней. Один, особенно своеобразный, о том, как он пьет из чашки, которую вручили ему ее братья. Затем он увидел, что прикован цепью к кровати и дергает цепь, пытаясь освободиться. Потом он любил ее на большой кровати в башне Лайонглена.
«Ты должен высказать свое самое сокровенное желание». «Посмотри на меня. Ты – мое желание. Я хочу видеть твои глаза, когда овладею тобой. Когда сделаю тебя своей». Он посмотрел на Эйнара, стоящего в углу и караулящего свою принцессу.
– Приведи священника, викинг.
Бледные глаза Эйнара устремились на Эйтин, наблюдая за ней с любовью и беспокойством. Деймиан мог прочесть его мысли. Эйнар боялся, что будет делать Эйтин, если Деймиан умрет. Затем великан повернулся и снова воззрился на Деймиана.
– Сделай это, Эйнар. И поспеши, – приказал он.
Эйтин резко повернула голову и гневно зыркнула на викинга, словно говоря: только посмей послушаться. Бедняга прямо-таки весь съежился под ее испепеляющим взглядом, но потом кивнул Деймиану, что исполнит приказ. Открыв дверь, Эйнар еще раз хмуро взглянул на Эйтин, затем ушел.
– Ты не умрешь, Деймиан Сент-Джайлз. Твое тело горит в лихорадке, потому что борется с ядом. Если бы ты умирал, эта битва прекратилась бы и ты бы не был таким горячим. Твое тело борется, потому что стремится жить. Ты будешь жить. – Она убрала ткань с его лба, смочила ее, затем протерла Деймиану лицо и грудь.
Вошла Уна, неся свою шкатулку с травами, а позади нее появился Моффет с ведром горячей воды, от которой поднимался пар.
– Я натолкла побольше травы для припарок, чтобы хватило на всю ночь. Я велела Эйнару ехать к Малькольму через Кинлох и взять еще трав у леди Рейвен. Мои запасы истощились. – Она насыпала большую горку темно-зеленых листьев и порошка на середину большого куска материи, свернула его, затем опустила в горячую воду.
Когда она приложила зелье к ране, Деймиан дернулся в кровати и зашипел от боли. Рана горела и гноилась; от приложенного к ней горячего зелья боль лишь запульсировала во сто крат сильнее.
– Ад и все дьяволы, старуха, кажется, ты пытаешься ускорить мою смерть! – прорычал он. – И не смей зубоскалить, старая карга!
