Тадд медленно опустил руки, все еще продолжая ухмыляться с примирительным, но никак не раболепным видом.
– Вы очень проворны, мистер Маршалл, – заметил он, сплевывая, – Очень проворны. – Маленькие глазки впились в покрасневшее лицо Уиллоу. – Может, даже проворнее, чем сам Стивен Галлахер.
На Уиллоу обрушилась волна холодного ужаса. В этот миг она поняла, что могло бы случиться, если бы ее брат и муж встретились. Едва ли Стивен захотел бы сдаться. Началась бы перестрелка, и один из них погиб.
Она стояла посередине заросшего травой участка ранчо, зажав рукой рот и наблюдая за тем, как Венсел Тадд взобрался на спину своего симпатичного пони и поехал прочь, не оглядываясь.
– Уиллоу! – на ее плечи легли сильные и нежные руки. Но это были не руки Гидеона, как можно было бы ожидать, а руки Захария. – Уиллоу!
Уиллоу освободилась из рук свояка, в ужасе глядя в холодное и непреклонное лицо мужа. Она как-то придушенно вскрикнула, подобрала юбки и повернулась, чтобы бежать к дому. Сделав несколько шагов, Гидеон нагнал ее и схватил за локоть, остановив на бегу.
Обезумев, почти в истерике от мысли, что мог сделать с ее семьей этот человек, Уиллоу оскалилась, как загнанное животное, и толкнула его, пытаясь освободиться из его жесткой хватки.
– Гид… – вмешался Захарий, стоявший где-то вне поля зрения Уиллоу.
– Убирайся, – ответил Гидеон, не отводя карих глаз от лица Уиллоу. – Сейчас же.
Уиллоу почувствовала, как неохотно, но все же ушел Захарий.
– Убийца! – крикнула она мужу.
Что-то дрогнуло в суровом лице Гидеона, но он не выпустил ее руки.
– Прекрати, Уиллоу! – холодно приказал он.
Перед глазами Уиллоу замелькали безумные, быстро сменяющие друг друга картинки. Она видела, как Стивен болтается на конце грязной веревки. Брат и муж стоят друг против друга на пустынной улице, вынув пистолеты. Потом они оба упали, истекая кровью. Она снова закричала, и Гидеон ударил ее.
От резкого удара она повалилась на траву, почувствовав во рту привкус крови.
Страшная боль исказила лицо Гидеона, он упал на землю, потянувшись к ней.
– Уиллоу, послушай меня…
Она попятилась от него, в ладони впивались камушки и сучки.
– Не прикасайся ко мне, убийца! Не трогай меня! Гидеон прерывисто вздохнул, положив руки ей на бедра.
– Уиллоу! – молил он.
Теперь Уиллоу пришла в себя и, вспомнив о пощечине, отомстила за нее. Она ударила его изо всех сил.
От удара голова Гидеона качнулась в сторону, и на лице остался красный след, но он не ответил на него.
– Почему ты назвала меня убийцей? – спросил он после долгого молчания. – Почему, Уиллоу?
Уиллоу поднялась на ноги, в отчаянии пытаясь убежать от этого человека и от этой страшной ошибки, которую она совершила, полюбив его. Но когда она повернулась, он схватил ее юбки одной рукой и дернул, отчего она упала ему на колени.
– Ты никуда не пойдешь, пока не ответишь мне, – холодно и спокойно сказал он.
Она подняла оба кулака, чтобы снова ударить его; он поймал их и крепко сжал в руках.
– Сейчас же, – сказал он.
Слезы покатились по щекам Уиллоу; она подумала: сколько уже времени она плачет?
– Ты не сможешь застрелить Стивена! – всхлипывала она. – Я никогда, никогда не позволю тебе застрелить Стивена!
– А кто говорит, что я хочу сделать это? – спросил он сдержанно, в голосе его слышалось замешательство.
– Я видела, как ты вытащил этот пистолет! Точно он был частью твоей руки!
Он снова вздохнул и крепче прижал к себе Уиллоу, обнимая ее, словно ребенка.
– Обещаю, что не буду убивать Стивена, – сказал он. – Я даже не стану преследовать его.
Уиллоу отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Говорил ли этот человек правду или лгал ей? Господи, он не был настоящим Ланцелотом, и она не могла узнать этого. Она попыталась заговорить, но не смогла произнести ни слова.
Гидеон остановил бессильные движения ее губ указательным пальцем.
– Я даю тебе слово, Уиллоу. Пока от этого не будет зависеть моя жизнь, я не убью Стивена.
– И т-ты не станешь искать его?
На этот вопрос Гидеону было явно непросто ответить. Его рука накрыла щеку Уиллоу, большой палец гладил уголок ее рта.
– Он должен дать мне кое-что взамен, если мы придем к согласию, Уиллоу. Когда ты снова увидишь его,
