– Тебе нужно уезжать отсюда! – отчаянно прошептала она, забыв о своем гневе. – Пожалуйста, Стивен, уходи сейчас же! Я бы не вынесла, если бы…
– Если бы меня поймали? – сказал он, привлекая ее к себе и опасно приближаясь к ней губами. – Но я ведь невоспитанный. Тебе наверняка все равно, если я буду висеть…
– Стивен! – взмолилась Дафна, всхлипывая от ужаса.
Он поцеловал ее в лоб.
– Ты живешь в доме моего отца? – спросил он. Дафна лихорадочно закивала. «Боже правый, если он не уйдет и поскорее, его точно увидят…»
Он весело похлопал ее обеими руками по вздрагивающим бедрам.
– Ты живешь в одной комнате со своей домоседкой-кузиной? – полюбопытствовал он, точно у них было полным-полно времени.
– Да! – прошипела она. – Пожалуйста…
– Я буду ждать в конюшне, Дафна. Когда танцы кончатся, приходи ко мне.
К этому времени Дафна согласилась бы на что угодно: так сильно ей хотелось видеть этого красивого, разгоряченного преступника в безопасности.
– Хорошо, хорошо! – прокудахтала она, а потом повернулась и убежала. На этот раз Стивен не пытался остановить ее.
Она почти добежала до танцевального зала, прежде чем посмела оглянуться.
Стивена не было. Дафна вздохнула и подняла глаза в усеянное звездами небо, как будто искала там какой-то знак. Ей не нужно встречаться со Стивеном Галлахером в конюшнях его отца; в самом деле, она была бы просто дурой, если бы сделала это, полной дурой. Его разыскивают, он враг ее отца. Несомненно, для него лишить ее невинности было бы просто забавой, и не более.
Дафна снова вздохнула. Она знала, что могла бы стоять здесь и размышлять о чем угодно. Но когда танцы закончатся и дом Галлахера затихнет, она встретится со Стивеном.
– Если ты когда-нибудь снова появишься на людях в таком платье, – пропел Гидеон, натянуто улыбаясь, когда он танцевал со своей женой, – я положу тебя кверху задницей себе на колено!
Уиллоу была уязвлена, но она вызывающе тряхнула головой и зло посмотрела в лицо Гидеону.
– У тебя будет сердечный приступ, когда получишь счет, – сказала она.
У него привычно дрогнул мускул на щеке.
– Ты записала это на мой счет? – сказал он сквозь сжатые зубы. – Хорошо. Это дает мне право порвать его на мелкие кусочки.
– Ты не посмеешь, Гидеон Маршалл!
– Посмотрим, колдунья.
У Уиллоу появились слезы в глазах.
– Я думала, тебе понравится платье, – сказала она, не в силах скрыть свои чувства.
Лицо Гидеона смягчилось, и он немного крепче прижал ее.
– Мне понравилось, – ответил он.
– Но…
Он потянулся и дотронулся указательным пальцем до кончика ее носа.
– Ш-ш-ш, – нежно перебил он ее, – я попытаюсь объяснить свое грубое и недостойное поведение.
Уиллоу смотрела на него, ожидая и моля, чтобы эта жестокая и глупая игра, которую они затеяли, поскорее кончилась.
Гидеон улыбнулся, уводя ее к открытым дверям, в уединение за стенами зала. Сжимая ее руку, он повел ее через затененное крыльцо к знакомой коляске. Дойдя до нее, он поднял Уиллоу, усаживая на сиденье и забираясь вслед за ней.
– Уиллоу, я понимаю, что человек не может владеть другим человеком, – сказал он небрежно. – Я знаю это и все равно пытаюсь владеть тобой, прости меня.
– А какое это имеет отношение к моему платью? – спросила она, всерьез смутившись.
Он засмеялся и взял ее руки в свои.
– Самое прямое, – признался он. – Уиллоу, я пытаюсь быть объективным с тобой, честное слово. Но когда на тебе такое платье, что все мужчины смотрят на тебя, не замечая ничего, кроме твоих прелестей…
Уиллоу покраснела и с трудом сглотнула.
– Ты просто ревновал, – сказала она, и хотя все было кончено, казалось, ей не доставила удовлетворения мысль, что она добилась своего.
– Ревновал? – протянул он. – Боже, это слишком мягко сказано! Я успокоился единственный раз, когда ты танцевала с отцом.
Под козырьком коляски было темно и тепло. Уиллоу ощущала присутствие Гидеона намного ближе, чем в зале во время танцев. Он крепко обнял ее.
– Прости меня, – сказала она, в голосе звучали катившиеся по щекам слезы.
