Джез улыбнулась, оценив его чувство юмора.
– Может быть, вы в конце концов привыкнете к деревенской жизни.
– Почему-то я начинаю сомневаться в этом, – неприязненно возразил он.
Джез стояла в дверях, наблюдая, как он, не глядя по сторонам, идет к черному «рейндж-роверу», стоящему посередине грязной дороги. Отъезжая, Бо поднял руку, прощаясь с Джез.
Но улыбка сбежала с ее лица, как только машина исчезла из виду. Нахмурившись, она вернулась к столу, на котором лежали неоплаченные счета, в то время как ее мысли вертелись вокруг последнего замечания Бо Гэрретта.
Она тоже почему-то сомневалась, что он сможет привыкнуть к деревенской жизни.
Следовательно, возникает вопрос: что он вообще собирается делать здесь?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Извините за опоздание! – выпалила Джез, как только Бо Гэрретт открыл дверь. – Я выехала так, чтобы прибыть к двум тридцати, но пришлось остановиться и заменить колесо, и тогда…
– Помедленнее, Джез, – прервал ее Бо. – И успокойтесь, – посоветовал он, взглянув на ее раскрасневшееся лицо. – У вас грязь на щеке.
Она нетерпеливо потерла рукой щеку, на которую могла попасть грязь.
– На другой, – возразил Бо. – Послушайте, входите, – нетерпеливо проговорил он. – Ванная комната вон там. Кухня на другой стороне коридора. Идите туда, когда приведете себя в порядок.
Надо же, чтобы это случилось с ней именно сегодня! И это после того, как она уверила Бо Гэрретта в том, что он может положиться на ее пунктуальность.
До его дома оставалось всего полмили, когда Джез поняла, что фургон не слушается ее. Съехав на обочину, она увидела, что одна из передних покрышек спустила…
– Мне очень жаль, что я опоздала, – снова извинилась Джез, входя в кухню спустя несколько минут. Она остановилась как вкопанная, глядя на преобразившееся помещение.
В последний раз, когда она была здесь, большая кухня выглядела такой же запущенной, как весь дом. Линолеум на полу потрескался, шкафы и плитка на стенах были неприятного серого цвета, черное покрытие столов производило гнетущее впечатление, а печка, как все остальное кухонное оборудование, была старой и ненадежной.
Сейчас на смену линолеуму пришли каменные плиты приятного сочного цвета, появились кухонные шкафы из светлого дуба и ярко-желтая облицовка стен, от новой кухонной печи шло благословенное тепло.
– Вот это да, – восхищенно пробормотала Джез. – Здорово!
Бо Гэрретт наливал кофе в кружки. Повернувшись к ней, он сказал:
– Я не мог въехать сюда, пока кухня была в ужасном состоянии. – Поставив на стол кружки, молочник и сахарницу, он жестом пригласил девушку сесть.
Джез опустилась на стул, постепенно успокаиваясь в теплой уютной кухне.
– Ничего удивительного, – кивнула она, добавив сливки в кружку и с удовольствием сделав глоток несладкого кофе. – Эта кухня всегда была холодной и неприветливой.
– Всегда?.. – тихо повторил Бо Гэрретт, сев на стул напротив нее.
Джез подняла на него глаза – этот человек все замечает.
– Гмм, – у нее вырвался печальный вздох. – Я могу сказать вам, прежде чем вы узнаете от кого-нибудь другого, что мой дедушка был последним священником, жившим в этом доме. Человек, который принял приход после него, переехал в новый дом на другом конце деревни – туда, где сейчас живет семья Бут. Но ребенком я проводила здесь много времени.
– Понимаю, – задумчиво произнес Бо Гэрретт.
Джез посмотрела ему в глаза.
– Понимаете?
– Не совсем. – Бо поморщился. – Но если я проживу здесь достаточно долго, уверен, что так или иначе услышу большинство местных сплетен, – с отвращением пояснил он.
В этом можно не сомневаться. Услышит, так или иначе.
– Как прошел ваш визит в магазин? – Джез резко изменила тему разговора.
Гэрретт тоскливо улыбнулся.
– Согласно моему предсказанию. Слава богу, после того, как я пятнадцать минут отбивался от вопросов миссис Скотт, которые принимали все более личный характер, меня спасло появление другого покупателя.
Улыбнувшись, Джез кивнула.
– И вы немедленно воспользовались этим, чтобы спастись бегством.
– Вот именно, – мрачно согласился он.
– Не стоит принимать это близко к сердцу, – беззаботно посоветовала она. – Лет через двадцать они потеряют к вам интерес.
– Чудесно! – с чувством сказал Бо Гэрретт. – Я представлял себе деревенскую жизнь несколько иначе. – Он разочарованно покачал головой.
