меня.
– Полковник!
Я оглянулся.
– Здравствуйте, Чарльз.
– Не можете ли вы сделать небольшое одолжение, сэр? У меня с собой несколько пакетов, которые мисс Хайден попросила передать мисс Дани.
– Где сама мисс Хайден? Чарльз отвел глаза.
– Она… она сегодня не совсем хорошо чувствует себя. Доктор Боннер посоветовал ей оставаться в постели и отдохнуть. Она очень расстроена.
– Могу себе представить, – мрачно сказал я. – Хорошо, я возьму их.
– Спасибо, полковник. – Повернувшись, он открыл дверцу машины и вынул оттуда небольшой чемоданчик и два пакета, один из которых походил на коробку с печеньем.
– Меня с ними пропустят? – спросил я.
– О да, сэр. Они мне сказали, что вы обязательно придете, и я подумал, что было бы куда лучше, если бы вы сами передали их мисс Дани.
Я двинулся к зданию, Чарльз же засеменил на шаг сзади меня.
– Могу ли я попросить вашего разрешения дождаться вас, сэр? Я бы очень хотел узнать, как поживает мисс Дани.
– Конечно, Чарльз. Когда я выйду, то найду вас.
– Благодарю вас, сэр. Я буду ждать в машине.
Он повернулся и пошел обратно к месту стоянки, а я вошел в здание. За конторкой сидела та же самая седовласая женщина. Она улыбнулась, увидев меня.
– Ваш пропуск уже готов, полковник.
– Благодарю вас.
Она заметила чемоданчик и пакеты.
– Разрешите, полковник? Здесь такое правило.
Сначала я не понял, что она имеет в виду. Затем догадался. Хотя тут и не тюрьма, но правила те же самые.
Первым делом она открыла чемоданчик. Сверху в нем лежали несколько блузочек и юбок. Она выложила их на стол. Ниже были два свитера, несколько пар чулок, нижнее белье, две пары туфель и аккуратная стопочка носовых платков. Она тщательно перебрала их и, улыбнувшись мне, сложила вещи обратно в чемоданчик и закрыла его. Оставались два пакета. Я был прав. В одном была коробка с печеньем. В другом несколько книжек того типа, которые предпочитают молодые девочки.
Женщина с извиняющимся видом посмотрела на меня.
– Все должно быть в порядке. Вы не представляете, что тут пытаются протащить некоторые.
– Понимаю, – кивнул я.
Она протянула мне пропуск и показала на дверь.
– До конца коридора. Затем вверх на один этаж и следуйте по надписям на стенах. Вы очутитесь перед запертыми дверьми. Покажите пропуск дежурной. Она отведет к вашей дочери.
– Спасибо.
Коридор отличался клинической чистотой, и стены его были выкрашены в больничный светло-зеленый цвет. Поднявшись на один этаж, я двинулся точно по такому же коридору, который только что миновал. Надпись на противоположной стене указывала: «В отделение для девочек!»
Я пошел в ту сторону, пока не уперся в решетку. Тяжелые металлические брусья тянулись от пола до потолка. В центре заграждения – стальная дверь.
Я толкнул ее, но она была закрыта. Шум, когда я потряс ее, разнесся эхом по коридору.
Открылась дверь, и оттуда торопливо вышла крупная негритянка, торопливо застегивая свою белую униформу.
– Я на минутку вышла, – извинилась она.
Я протянул свой пропуск.
Быстро пробежав его, она кивнула. Вынув из кармана ключ, она открыла передо мной двери. Я сделал шаг вперед, и двери за мной закрылись.
Мы прошли по коридору, пока не оказались в большой приемной. По всей комнате стояли стулья, а напротив окон, через которые из коридора просматривалось все помещение, стоял длинный стол.
Вокруг него толпились несколько девочек, слушая маленький радиоприемник. Две девочки танцевали – одна белая, а другая негритянка. Они прыгали в такт рок-н-ролла.
Девочки посмотрели на нас, когда мы вошли. На лицах их было лишь легкое любопытство, которое тут же исчезло, когда они увидели, что это не к ним.
– В каком помещении Дани Кэри? – спросила надзирательница.
Они непонимающе посмотрели на нее.
