– Дой? – спросила Шей.
Она согласилась лечь спать только после того, как Ди пообещала ей, что скоро приедет Дойл и проведет с ними весь вечер. Ди улыбнулась, снова порадовавшись тому, как Шей привязалась к любимому ею человеку.
– Да, Дойл здесь.
Он ждал их на кухне, давно отбросив формальности, требовавшие, чтобы он стучал в переднюю дверь и ждал, когда она выйдет и поздоровается с ним на крыльце. Он встал из-за стола и обхватил одной рукой Ди за талию, но вынужден был убрать руку, чтобы подхватить Шей, бросившуюся к нему с рук Ди.
– Осторожнее, постреленок! – сказал он, еле успев поймать девочку.
Шей засмеялась, прижимаясь к его широкой груди.
– Дой! – радостно прочирикала она.
Дойл широко улыбнулся Ди:
– И как сегодня поживали мои девочки?
– Ну, – с некоторой строгостью проговорила Ди, – одна из нас столько безобразничала, что другой почти ничего не удалось сделать.
Взгляд Дойла смягчился, и Ди почувствовала, что к ней относятся, как к сокровищу.
– Ты слишком много работаешь, – сказал он. – У тебя слишком много хлопот с этой фермой.
Ди знала, что он прав. Бен Йейтс стареет, и, хотя Дойл пытается ей помогать, у него есть своя собственная ферма, которой нужно заниматься.
– Я все надеюсь, что Форд вот-вот покажется из-за холма, – призналась Дейрдре. Или Кэтрин. Но Ди не стала упоминать о Кэтрин. Она очень скучала по племяннице, но ее пугал тот день, когда Кэтрин, возможно, вернется только для того, чтобы забрать Шей.
Но этот страх она вынуждена прятать. Одно упоминание о такой возможности приводило Дойла в ярость.
Отразившаяся в ее глазах боль заставила Дойла наклониться к ней и крепко поцеловать в губы. Он любит эту женщину так, как никогда в жизни никого не любил. Ее боль он чувствовал, как свою. Зная, чем именно вызваны ее переживания, он не стал об этом говорить вслух. Они чуть однажды всерьез не поссорились, когда он сказал, что Кэтрин Беллами не увезет ее дочь к дикарям. Он до сих пор не забыл муки в ее голосе, когда она ответила: «Шей не моя дочь, Дойл. Она дочь Кэтрин. Если Кэтрин приедет, я не буду воевать с ней из-за ее ребенка».
И Дойл, который любил Ди так сильно, что не хотел ее ранить, больше ничего не стал говорить. Но он не считал вопрос решенным. Никоим образом.
Пока он перевел разговор на нечто менее неприятное, но не менее важное для него:
– Если бы ты только приняла мое предложение, я смог бы нанять помощника Бену Йейтсу, и ты уже не могла бы сказать мне, что этого делать не годится.
К его изумлению, Ди не отделалась от него по обыкновению шуткой. В ее взгляде появилось какое-то незнакомое Дойлу выражение, когда она ответила:
– А если бы ты, Дойл Шанли, еще раз сделал мне предложение, то я, может быть, тебе и не отказала бы.
Дойл медленно поставил Шей на пол, не замечая, что она негромко протестует.
– Дейрдре? – хрипло спросил он.
В глазах ее блеснули слезы, но она ничего не сказала.
Чувствуя себя таким неловким, словно вдруг превратился в вола, Дойл положил руки ей на плечи и притянул к себе. Ее теплый аромат ударил ему в голову, а прикосновение мучительно возбудило его.
– Дейрдре Маккенна, ты станешь моей женой?
– Да, – ответила она с чуть слышным счастливым вздохом.
К ее изумлению и возмущению Шей, Дойл издал громкий возглас торжества, от которого сотрясся потолок их небольшого домика. А потом он страстно поцеловал Ди в губы. Отдаваясь его поцелую, Ди еще раз уверилась, что приняла правильное решение.
ГЛАВА 14
Уже не в первый раз ружье сильно ударило Сэди в бок, заставив норовистую лошадку шарахнуться. Кэтрин негромко чертыхнулась и быстро напомнила ей, кто здесь командует. Ружье же с самого начала оказалось ужасной обузой. У Кэтрин не было седла, а следовательно, и седельного чехла, так что ей приходилось держать ружье в руке. Она пыталась пристроить его под мышку, но и так тоже было неудобно.
Мрачно глядя на досаждавшее ей ружье, Кэтрин поняла, что оно однозарядное. Зато в другой руке у нее был револьвер – оружие очень ценное и гораздо менее обременительное. Ружье было заряжено, Кэтрин решила, что истратит этот заряд на то, чтобы добыть ужин, а потом выбросит ружье.
Первые утренние лучи уже коснулись встававших впереди вершин, но с наступлением утра настроение Кэтрин не улучшилось. Хотя она и не могла не броситься на помощь Форду, все же ее не оставляла мысль о том, что, уехав, она сожгла за собой корабли. Никто из племени ее не примет после того, как военный предводитель отрекся от нее. Она еще раз выбрала собственный путь, не зная, правильный он или нет. Но в глубине души Кэтрин испытывала облегчение. Сердце подсказывало ей, что она никогда не была бы счастлива, стань она женщиной Убивающего Волков.
Когда Форд окажется в безопасности, тогда она сможет подумать о своем будущем. Она по-прежнему была полна решимости не оставлять Шей среди фанатиков и лицемеров Нью-Браунфелса, однако теперь ей уже совсем трудно было сказать, где она с дочерью могла найти приют.
