– Я не знаю… Может быть, это глупость, но не могу побороть ощущения, что должно быть что-то еще, что смысл глубже, чем ключ к следующему месту.
– Почему?
– Потому, что картина так ярка, так прекрасна, а стихи говорят о любви с особой силой. Это просто мое ощущение, вот и все. – Он хотел закрыть книгу. – О, здесь подписано на хинди. Интересно, что это значит?
– Здесь сказано: «Два тела, два сердца, одна душа».
Инди и Оливер обернулись.
– Ашок?
Оливер вскочил на ноги.
– Да, и вы правы, Оливер, здесь заключается большой смысл. В этой строке речь идет о замысле творения.
Инди затаила дыхание. Внезапно чего-то испугавшись, она встала рядом с Оливером и взяла его за руку. Оливер был прав, все это было гораздо опаснее, чем она себе представляла.
– Я работаю на индийское правительство и уже сутки слежу за вами. Я знаю, что происходит, и должен вас предупредить, что ваши действия незаконны. С этого момента книга является собственностью Индии. Мы будем работать вместе.
Оливер почувствовал, как Инди сжала его пальцы.
– Таким образом, – закончил Ашок, выступая из тени от стены, – лучше всего для вас будет отдать книгу мне.
Глава 31
Джон ожидал в приемной лондонского офиса Сотби. На коленях лежал свежий номер «Деревенской жизни», но он не мог сосредоточиться для чтения. Волнуясь, он затянул потуже узел галстука. Вот уже несколько дней он не разговаривал с Инди, а сегодня ему позвонил Хикс, который сказал, что у них все в порядке и Инди позвонит, когда сможет. Джон был встревожен, хотя у него не было повода для недоверия Хиксу. Но его преследовало интуитивное ощущение опасности, и, не будь ему за семьдесят, он бы первым рейсом уже вылетел в Дели, а так он не знал, что ему предпринять.
– Господин Бенет?
– Да-да. – Он поспешил подойти к служащей.
– Господин Ротон сейчас свободен. Поднимитесь, пожалуйста, на второй этаж, и у лифта вас встретит его секретарь.
– Благодарю. Скажите, это сюда?
Девушка улыбнулась и поправила прическу.
Этот пожилой господин был чертовски привлекателен, ей нравились такие люди – яркие, мужественные.
– Да, вон туда, где двойные двери, и лифт будет справа. Хотите, чтобы я проводила вас? – спросила она с надеждой.
– Нет, благодарю вас, все в порядке. Всего хорошего. – Джон направился к лифту. Он никогда не был дамским угодником и не любил флиртовать.
– Господин Бенет! – Навстречу Джону из-за стола поднялся Ротон, который оказался довольно молодым человеком, на вид не более тридцати пяти, с академической внешностью: темный костюм и маленькие круглые очки. Они обменялись рукопожатием.
– Пожалуйста, садитесь, господин Бенет.
Пока Ротон рылся в бумагах на столе, Джон оглядел его офис, который больше напоминал кабинет ученого. Все стены были уставлены шкафами с книгами, повсюду были газеты, бумаги и фотографии.
– Ага, вот оно. – Ротон извлек папку из-под стопки книг.
– Я провел изыскания, господин Бенет, и у меня для вас есть много интересного. – Он извлек из папки несколько снимков. – Вещицы из Британского музея, снимки которых вы мне прислали, показались мне очень знакомыми, но я не смог сразу опознать их. Пришлось покопаться в наших архивах. Работа весьма необычна, прекрасное качество камней, изысканный стиль. Это великолепный экземпляр работы Индраджита Рая. Через нас проходили его работы, в том числе несколько лет назад эта пара вещей. – Джон посмотрел на фотографии. – Если не возражаете, я коснусь истории?
– Пожалуйста.
– Индраджит Рай был известным придворным ювелиром девятнадцатого века, он обслуживал ряд правителей Индии, некоторые его работы дошли до королевы Виктории. В тот период сюда доходили немногие его вещи, а лет на пятьдесят они вообще исчезли из виду. Да, – Ротон сверился с записями, – до начала столетия ничего из Индии не поступало. Не знаю почему, может быть, тут финансовые причины, но только в 1905 году на рынке вновь появились его работы или выполненные в его стиле. Оказалось, что его внук возродил дело, и великолепные изделия нашли сбыт в Европе. – Ротон показал другие снимки. – Вот часть коллекции графини Виндзор, проданной несколько месяцев назад. Она была страстной поклонницей Рая. В общем, он завоевал репутацию, аналогичную школам Картье или Фаберже.
– Так что получилось? – Джон вернул фотографии. – Почему я ничего не слышал о Рае?
