приходилось слышать это имя. Да, пожалуй, и самого его видеть издалека. Он, кажется, работает на Гарри Гордона… Э-э… работает с его должниками. Убеждает неплательщиков вовремя возвращать долги. Действительно странно. К нашим делам ни он, ни его шеф отношения никогда не имели. Мы их, правда, проверяли несколько раз — когда возникали какие-либо подозрения. Но всякий раз только убеждались в том, что это самый обычный криминал. А мы, как я уже говорил вам, не Городская Стража. И на мелочи не размениваемся. — Байер отбил своими длинными нервными пальцами короткую дробь по коленке. — Придется снова вернуться к этой компании. Но… как-то странно карты легли в этот раз.
Флаер остановился точно напротив особняка на Грибных Местах, который снимал Шишел. К машине тут же подошли двое малоприметных людей.
— Будьте знакомы, — бросил Байер, вылезая из кабины. — Это ваши в некотором роде телохранители. Ник Ряскин и Пер Николсон.
Выбравшийся из флаера Шишел молча ответил на полупоклоны своих новых знакомых.
— Они не будут вам досаждать, — заверил его Байер. — Скорее всего, вы их даже не будете замечать. Но с обоими можете в любой момент связаться вот по этому номеру. — Он вытащил из нагрудного кармана визитную карточку и нацарапал электрокарандашом на ее обороте несколько цифр. — А вот тут, на лицевой стороне, номер, по которому вы можете выйти на меня. В любое время дня и ночи.
Шишел все так же молча повертел карточку перед глазами, засунул ее во внутренний карман, еще раз откланялся и потопал домой.
В своем кабинете, бывшем и спальней, и библиотекой, Шишел быстро подошел к окну. Ему хотелось узнать, где расположатся его теперешние «спутники жизни». Но улица была совершенно пуста.
Енот сидел на краю неубранной койки и невидящим взором пялился в окно своего номера, который снял в небольшой гостинице на Красных Камнях. Естественно, на чужое имя. Прошедшая ночь была для него бессонной. Палач довез его до этой самой гостиницы и убыл, оставив ему машину и посоветовав не медлить с поисками нового хозяина Джокера. Но всю дорогу перед этим он разъяснял, какую опасность для рода людского несет тот Джокер.
На память о кошмарной ночи в Стриткасле в багажнике «лендровера» остались меч и «Книга корней». И от того и от другого следовало избавиться как можно скорее. Меч, на взгляд Енота, предметом Магии никак быть не мог. С какой, собственно, блажи стал бы сэр Стрит размахивать перед грабителями предметом Магии? Стены замка украшали коллекции холодного оружия. Вот разъяренный Коннетабль и прихватил по дороге один из ковыряльников устрашающего вида… Еноту это было очевидно как божий день. Кроме того, на предметы Магии у него уже выработался определенный нюх. И нюх этот не чуял в странном, конечно, на вид мече ничего особенного.
Поэтому с утра он без особых переживаний завез меч Тимоти Стрингу: парень с младых ногтей славен был тем, что покупал и продавал все, что покупается и продается. Притом никогда не задавал никаких вопросов. В этот раз он даже удивил Енота. Практически не стал торговаться и, не моргнув глазом, выложил за ковыряльник семьсот «орликов». Енот заподозрил, что продешевил, — верно, на какую-то подобную штуку у Тимоти был на примете денежный покупатель. Но от меча следовало избавиться срочно. Его и вообще-то не стоило брать в руки. Пускай и валялся бы там, на месте происшествия. Так нет, проклятая жадность заставила Енота прихватить трофей с собой. Только чуть позже он сообразил, что следствие, которое непременно состоится, отметит пропажу этого ковыряльника, и, разумеется, попасться с ним на руках означает навлечь на себя тяжкие подозрения.
А с «Книгой корней» дело обстояло еще более кошмарным образом. Челлини и с самого начала предполагал, что Махмуд Кадыр так просто не подарил бы Палачу этот предмет Магии — в каком бы облике тот к нему ни явился. Сводка новостей добила его окончательно. Убийство менялы легло на его плечи тяжелым грузом. Он ощущал и себя самого виновником случившегося. И что толку, что теперь он мог считаться полноправным владельцем книги? Выставлять ее на обмен или садиться с нею за игральный стол — это совершенно недвусмысленно означить свое соучастие в преступлении. Но каким еще способом можно избавиться от предмета Магии? Просто бросить проклятый талмуд в огонь? Все знатоки в один голос утверждают, что уничтожение или хотя бы попытка уничтожения любого атрибута Магии влечет за собой последствия непредсказуемые.
Енот тяжело вздохнул и досадливо покосился на свой кейс, в котором притаился столь небезопасный томик. «Надо будет книженцию попросту положить в абонентский ящик, — подумал он. — А того лучше — зарыть. Где-нибудь под дрянь-деревом…»
Машинально бросив взгляд на часы, он с горестной усмешкой вспомнил, что еще вчера собирался пригласить кого-нибудь из знакомых на халявное угощение в ресторанчике Сяна. Впрочем… Зачем отказываться от этой идеи?
Он еще немного подумал и, наконец решившись на что-то, взялся за трубку своего мобильника.
Примерно в трех километрах от Енота, в своем не слишком большом особняке на Грибных Местах, Шишел мерил шагами комнату. Ему не впервой приходилось выполнять задания вроде «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что…». С господином, который здесь, в Закрытом Мире, взял себе имя Апостолоса Челлини — человеком немного смешным, немного нелепым и очень хитрым — надо было непременно встретиться и поговорить. Причем встретиться и поговорить раньше, чем это сделают люди Коннетабля Байера.
Бедолагу надо было вытягивать из скверной истории. И при этом не стоило забывать об интересах следствия. В том, что его старый приятель и в мыслях не имел убивать и грабить Коннетабля, Шишел не сомневался. Рассуждать о нем как о злодее и убийце было равносильно тому, чтобы сочинять бредни о кровожадных саблезубых кроликах. Произошла какая-то накладка. Но какая?
И где, спрашивается, искать этого Челлини?
С достоверной точностью Шишел знал только одно: у себя дома и в офисе тот не появлялся вторые сутки. На звонки на его мобильник не отвечал. Впору было давать объявление, что, мол, давай покажися, милый друг…
И именно когда мысль Шишела, пойдя по кругу в пятый или в шестой раз, достигла этого пункта размышлений, его мобильник деловито заверещал. Дмитрий торопливо поднес трубку к уху.
— Шишел, это ты? — услышал он приглушенный голос приятеля.
— Верно — я, — слегка оторопел Шишел.
И подумал, что расчет сэра Байера оказался точен.
— Н-надо поговорить, — уведомил его Челлини.
— Если надо, так в чем вопрос? — буркнул Шишел. — Ты знаешь, где я живу. Приходи…
— Нет, лучше будет встретиться в городе, — возразил Апостолос. — Ты знаешь ресторанчик Сяна на Мэйн-стрит?
— Да так, вроде бы представляю, где он находится, — досадливо морщась, произнес Шишел.
Он хорошо понимал, что разговор их прослушивается. И у Сяна люди Байера окажутся раньше его. Оставалось только надеяться на то, что арестовывать Челлини и вообще как-нибудь проявлять себя они не станут. Гораздо проще прослушать их с Шишел ом разговор.
— Будь там через полчаса, — назначил его приятель. — Прихвати с собой какой-нибудь кейс… Или сумку…
— Деньги тебе нужны? — осведомился Дмитрий.
В ответ последовало задумчивое мычание. Видимо, в душе Челлини боролись взаимно противоположные начала. Потом прозвучало через силу сказанное:
— Нет. Не надо д-денег. С деньгами у меня пока что полный порядок…
— Ну, тебе виднее, — картинно пожал плечами Шишел, так, словно стоял перед телекамерой.
— Я буду ждать, — заверил его Челлини и отключил трубку.
Несколько секунд Шишел вертел свой мобильник в руках. Потом пошарил во внутреннем кармане и вытащил на свет божий визитную карточку Байера. Глядя в нее, набрал номер и осведомился:
— Это вы, Коннетабль? — спросил он, когда связь сработала.
— Я вас слушаю, Дмитрий, — отозвался Байер.
