Это означало, что она вот-вот расплачется. Но она решила, что не заплачет, и так ясно, что этого человека не проймешь женскими слезами.
– Я наблюдаю за вами с тех пор, как вы приехали, и знаю, что вы совершенно другая. Вас сюда прислали. Может быть, даже те, кто пытается выдать самую позорную страницу в истории Англии за самую величественную. Вы не та, за кого себя выдаете!
– Нет, я действительно Изабелла! – возмутилась девушка, надеясь, что он поверит – Я кузина Джереми и гостья лорда Шеффилда.
– И только? – рука призрака взяла Эннабел за подбородок. – А кому вы принадлежите? Лорду Сеймору или этому надутому ослу Бойнтону?
– Я ничья!
Он так неожиданно остановил лошадь, что Эннабел упала на него. Ночной разбойник повернул ее в седле так, что они оказались лицом друг к другу. Такая близость пугала и возбуждала Эннабел.
– Мы это выясним, – прошептал мужчина.
Одной рукой он сжал руки пленницы за спиной, другой – охватил голову Эннабел так, что она не могла ни повернуть ее, ни уклониться. Девушка вскрикнула, когда незнакомец обнял ее еще крепче.
– Где бы они ни нашли вас, я снимаю перед ними шляпу. Вы не только великолепное, воплощение живой женщины, но еще и очень красивы. Ваши губы, словно ягоды малины, на которых еще не высохли капли росы. А ваше тело обещает невероятное удовольствие.
Эннабел чувствовала, что его объятия становятся более требовательными, и попыталась вырваться.
– Не делайте этого, моя птичка. Веревки только затянутся туже. Согласитесь, наверняка, объятия Фалькона более волнующи, чем ласки какого-нибудь жирного, лысого политикана, который послал вас шпионить за мной.
Он откинул девушку на спину лошади и спутал ее волосы с жесткой черной гривой.
– Однажды я доведу тебя до экстаза, – шептал Фалькон, целуя Эннабел. – После этого я заставлю тебя признаться, что ни Бойнтон, ни любой другой мужчина, который сейчас является твоим любовником, не может дать тебе того, что смог дать я…
Эннабел собрала все свои силы и свободной рукой резким движением вытерла губы.
– Высокомерный сукин сын, – выпалила она. – Никогда в жизни я не буду заниматься любовью с мужчиной, который слишком труслив, чтобы показать свое лицо и открыто отстаивать свои убеждения.
Слова Эннабел так поразили Фалькона, что он отпустил ее. Воспользовавшись этим, она привела в порядок свое платье.
– Высокомерный сукин сын? Так сейчас стали выражаться в Лондоне? Это новый язык, о котором я ничего не слышал…
– Это выражение означает именно то, о чем вы подумали, поняли вы его или нет, – зло ответила Эннабел. – А теперь, если вы не собираетесь больше демонстрировать свою силу, отвезите меня в Шеффилд Холл, тогда, возможно, вас не арестуют за попытку изнасилования.
– Арестовать Фалькона? Послушай меня, птичка, когда они доберутся сюда, ты первая попадешь в тюрьму. С проститутками в наших судах обращаются не очень любезно. Впрочем, я думаю, ты выяснила это в первую очередь.
– Послушайте, мы должны кое в чем разобраться. Я не проститутка. Я не шпионка одного из ваших политических врагов. Я… – Эннабел замолчала.
Она знала, что никогда не сможет объяснить Фалькону свое странное положение. Она не может объяснить его даже самой себе.
– Очень хорошая лгунья, кем бы ты ни была на самом деле. Кто ты?
Эннабел рассмеялась.
– Ты, Одинокий Скиталец в маске сокола, спрашиваешь меня, кто я такая?
– Одинокий Скиталец?
Эннабел вновь засмеялась, но этот раз еще более неистово. Возможно, Эннабел, то есть Изабелла, отредактировала английский язык задолго до того, как за него взялись американцы!
А в это время в самом центре лабиринта в Шеффилд Холле состоялось еще одно свидание. Человек, который организовал эту встречу, был в длинном плаще с капюшоном, поэтому его трудно было узнать. Но темная фигура, приблизившаяся к нему, знала, кто он.
– Наконец-то ты обратила внимание на мою записку.
– Я уже говорила тебе, как опасно бывать на этих собраниях. На последних двух, я почти уверена, меня узнали.
– Тебя заметил Фалькон? – в каждом произнесенном слове слышалась злость. – Тысячу раз предупреждал, чтобы ты прятала свои проклятые волосы и старалась затеряться в толпе!
Фелиция Фенмор откинула капюшон и посмотрела на мужчину, который так грубо разговаривал с ней.
– А почему бы вам, лорд Лансфорд, не попросить вашу неряху жену шпионить? Уверена, что ее никто не заметит.
– Ну, ну, моя любовь, – произнес он уже более мягко. – Не надо впутывать Элизабет. Обещаю тебе, как только улягутся сплетни, я повезу тебя в Лондон и поселю в самом дорогом особняке на Кью-стрит.
– И позволишь развлекаться так, как я хочу?
