– Что вы сказали?
– Я говорил о ватерклозете, который раньше строили над самым рвом.
– Нет, вы сказали «нагнать»… ой!
Девушка почувствовала, как что-то обвилось вокруг ее ног, и в испуге схватила Романа за руку.
– Киска, ты напугала меня до смерти!
Роман засмеялся. Ему было приятно прикосновение Эннабел. Он наклонился и погладил блестящую черную кошку с небольшим белым пятнышком на лбу.
– Это Мунбим. Последняя коренная жительница Шеффилд Холла. Она такого же старинного рода, как и сами Шеффилды. Я нашел здесь старую расходную книгу, в ней стоимость молока для предков Мунбим записана рядом со стоимостью мяса и сыра для жителей замка.
– Она очень красивая, – Эннабел погладила кошку и вздрогнула, когда та повернула мордочку и посмотрела прямо ей в глаза.
– Кажется, у вас появился новый друг. Идемте. Хочу показать вам, как я переделал комнаты Ньютона Фенмора.
Роман открыл массивные двери. От сильного порыва ветра заколыхались гобелены, за которыми открывался вид на реку.
– Без сомнения, это дух Тримейна Шеффилда. Говорят, Ньютон боялся оставаться ночью один в спальне. Обычно он спускался вниз, когда замок стал его собственностью. В конце концов, он устроил себе спальню в другом месте.
Когда Эннабел увидела, как шевелятся гобелены, мороз пошел по коже. Она зябко потерла руки.
– А что стало с Тримейном Шеффилдом?
– Я не знаю. Когда я приехал сюда и заинтересовался историей замка, то пытался выяснить это. Но все записи находятся в папках, хранящихся в архивах Ньюгейта. На них стоит гриф «Без доступа». Это значит, что открыть их можно только с разрешения парламента.
Эннабел успокоилась, когда Роман включил свет и стал показывать, что изменил в комнате.
– Интересно! – Эннабел с восхищением смотрела на необыкновенную обстановку комнаты.
Современная мебель прекрасно сочеталась с антикварными вещами викторианской эпохи.
– Могу поклясться, что видела эту комнату прежде.
– Возможно, – как-то робко произнес Роман. – Около года назад фотография этой комнаты была напечатана в «Сатерн Ливинг».
Эннабел почувствовала невероятное облегчение. Так вот чем объяснялись ее ощущения. Все это, в том числе и его, она видела в журнале, который выписывала в Атланте.
– Значит, я в гостях у знаменитости.
– Не совсем. – Роман подошел к зеркальному бару, где стояло несколько графинов из граненого стекла.
Он налил два бокала и повернулся к Эннабел.
– Моя подруга, журналистка из Атланты, заставила меня. Она писала статью о десяти холостяках города. – Роман пожал плечами.
Видно было, что он очень смущен. От этого он показался Эннабел еще более привлекательным.
– Что вы говорите! Но вы ведь живете в Англии, а не в Атланте. Как это объяснить?
– Это случилось до того, как я переехал сюда. Какое-то время у меня были дома в обоих городах. Первые полгода я проводил в Англии, а вторые – в Штатах. Что же касается статьи, то после ее публикации стали приходить странные письма, а в моей квартире не умолкал телефон. Моя приятельница подняла большой шум по поводу того, почему холостяки не женятся. Расспрашивала, какую женщину мы ищем, и, все такое. – Роман посмотрел на свой бокал, затем – на Эннабел. – Вы не поверите, какие письма я получал от женщин! Неужели они действительно так безрассудны?
– Некоторые из них, – рассмеялась Эннабел. – Вы знаете, Роман, я чувствую себя виноватой, что увела вас от ваших завсегдатаев.
– Пусть это вас не тревожит. Сейчас накроют на стол, вы отведаете жареного фазана, и покажется, что вы вернулись в Джорджию и едите большую жирную куропатку. Тогда, клянусь, все смущение снимет, как рукой.
– Изумительно! Нет, нет, ни одного кусочка больше! – Эннабел решительно отодвинула тарелку с бисквитом, который расхваливал Роман. – Я наелась до отвала.
– Будьте осторожны, когда произносите это выражение при британцах. В английском языке оно имеет другое выражение.
– Спасибо, что предупредили, – ответила Эннабел, покраснев. – В пабе своей гостиницы я чуть не заказала стакан горькой настойки. Хорошо, что один добрый американец тут же остановил меня. Он объяснил, что вместо пива, которое я попросила принести, мне принесут ангостуру.[9]
– Я рад, что вы приехали сюда, Эннабел По, – нежно произнес Роман. – С вами когда-нибудь случалось такое? Вы встречаете незнакомого человека, и вам кажется, что он долгое время был с вами. Вы никогда не видели его раньше, но уверены, что знаете его всю жизнь?
Именно это чувствовала сейчас и Эннабел. Она отвела взгляд от испытующих глаз Романа, догадываясь, что с ним происходит то же самое, те же наваждения терзают и его.
– Боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в метафизике. Вы действительно все сделали сами в этой
