– Вы можете дать мне ее номер? Мне очень нужно поговорить с ней насчет Гарри.
– В ее комнате нет телефона. Вы можете подняться туда на лифте.
– Куда?
– Агнес Слоткин находится наверху, в отделении постоянного ухода. Комната три-четыре-один.
Тоби постучала в дверь.
– Госпожа Слоткин! – окликнула она.
Ответа не последовало. Тоби осторожно вошла.
Из радиоприемника тихонько лилась классическая музыка. Сквозь прозрачные шторы мягким рассеянным сиянием проникал солнечный свет. На ночном столике роняли лепестки полуосыпавшиеся розы. Лежащая в постели женщина ничего этого не замечала. Ни цветов, ни солнечного света, ни появления постороннего в ее комнате.
Тоби подошла к кровати.
– Агнес!
Женщина не шелохнулась. Она лежала на левом боку, лицом к двери. Глаза полуоткрыты, но не сфокусированы; тело удерживали подсунутые за спину подушки. Руки сложены на груди в полуобъятии, как у эмбриона. Кремово-белая жидкость из пакета над кроватью капала в трубку, змейкой уползавшую в ноздрю. Постельное белье на вид было чистым, однако в помещении стоял специфический запах, который не могли перебить даже розы. Запах паралитика – запах талька, мочи и витаминных пищевых добавок. Запах медленно угасающего тела.
Тоби взяла женщину за руку и осторожно потянула. Локтевой сустав распрямился с едва заметным сопротивлением. Контрактуры образоваться еще не успели, медперсонал исправно проводил с пациенткой пассивную гимнастику. Опуская руку, Тоби обратила внимание на ее пухлость – несмотря на коматозное состояние, пациентка получала хорошее питание и достаточно жидкости.
Тоби вгляделась в расслабленное лицо, размышляя, на нее ли смотрят эти глаза. Видит ли эта женщина вообще что-нибудь, понимает ли?
– Здравствуйте, госпожа Слоткин, – тихонько сказала она. – Меня зовут Тоби.
– Агнес не может вам ответить, – раздался голос позади. – Но, я полагаю, она вас слышит.
Вздрогнув, Тоби обернулась и увидела обладателя этого голоса. Он стоял в дверях, точнее говоря, заполнял собой весь дверной проем – чернокожий гигант с широким лицом и блестящим клином носа. «Лицо у него приятное, – решила она, – оттого что глаза добрые». Он был в белом докторском халате и держал в руках медкарту.
Улыбнувшись, он протянул ей ладонь. Рука была такой длинной, что рукав халата не покрывал запястье.
«Интересно, существуют ли вообще халаты такого размера», – размышляла она.
– Доктор Роби Брэйс. Я врач госпожи Слоткин. Вы родственница?
– Нет. – Тоби ответила на рукопожатие, почувствовав, как его рука охватила ее ладонь, словно теплая коричневая перчатка. – Я работаю в отделении неотложной помощи клиники Спрингер, это недалеко отсюда. Доктор Тоби Харпер.
– Профессиональный интерес?
– Вроде того. Я надеялась, госпожа Слоткин сможет рассказать мне об истории болезни своего мужа.
– С господином Слоткиным что-то стряслось?
– Прошлой ночью его доставили в неотложку, он бредил и не ориентировался в происходящем. Прежде чем я закончила оформление, Гарри сбежал. Теперь мы не можем его найти, и я так и не поняла, что с ним. А вы случайно не знаете?
– Я лишь контролирую уход за пациентами в стационаре. О нем вам лучше справиться у врачей амбулаторного отделения, это внизу.
– Гарри – пациент доктора Валленберга. Но его сейчас нет в городе. А клиника не даст мне никаких записей без его разрешения.
Роби Брэйс пожал плечами:
– Такой уж тут порядок.
– А вы знакомы с Гарри? Есть ли у него проблемы со здоровьем, о которых мне стоило бы знать?
– Трудно назвать это знакомством. Я вижу его лишь мимоходом, когда он навещает Агнес.
– Так, значит, вы с ним говорили.
– Ну да, здоровались, вот и все. Я здесь работаю только месяц и до сих пор затрудняюсь сказать, кто есть кто.
– А вы имеете право показать мне его медкарту?
Он покачал головой.
– Это может только доктор Валленберг, да и ему понадобится письменное согласие пациента, чтобы дать вам какие-либо сведения.
– Но это могло бы повлиять на медобслуживание его пациента.
– Вы вроде сказали, что он сбежал из вашей неотложки, нет?
