полу неподалеку от нее…
– Пульса по-прежнему нет.
– ЭКГ – прямая линия.
– Зрачки?
– Не реагируют.
– Черт, не останавливайся.
Захрипела рация:
– Городская больница.
– Это девятнадцатый, – сообщил санитар «скорой помощи». – Белая женщина, лет двадцать с чем-то. Похоже, обильное вагинальное кровотечение, возможно, выкидыш. Кровь по виду свежая. Дыхания нет, пульса нет, зрачки фиксированы в средней позиции. Мы поставили капельницу, лактат Рингера. ЭКГ прямая. Мы сейчас проводим реанимацию, но пока без результата. Прекратить?
– Нет.
– Но ЭКГ…
– Стабилизируйте и везите.
Санитар выключил рацию и посмотрел на своего напарника.
– Что тут стабилизировать?
– Ставь трубку и вперед.
– А как начет… этого?
– Черт, я его трогать не собираюсь.
Молли по-прежнему смотрела телесериал с кетчупом вместо крови. Вот трубка вошла в горло актрисы, играющей Анни. Вот актер в роли санитара кладет ее на носилки с колесиками, продолжая ритмично надавливать на грудь.
Один из санитаров поглядел на Молли.
– Мы забираем ее в городскую больницу, – сообщил он. – Как зовут пациентку?
– Что?
– Звать ее как?
– Анни. Фамилию не знаю.
– Послушайте, не уходите из дома. Слышите? Вы должны оставаться здесь.
– Зачем?
– Полиция приедет поговорить с вами. Не уходите.
– Анни… А что будет с Анни?
– Позвоните в больницу и узнаете. Она будет там.
Молли слышала, как они тащили носилки вниз. Громыхнули колеса, переваливая через порог, потом коротко взвыла сирена, и «скорая» умчалась.
«Полиция приедет поговорить с вами».
До нее наконец дошел смысл этих слов. Ей не хотелось общаться с полицией. Они спросят ее имя и выяснят, что год назад ее арестовали за то, что приставала к полицейскому. Роми тогда вытащил ее из-под ареста и надавал оплеух за идиотское поведение.
«Полиция скажет, что все это моя вина. Так или иначе, они все свалят на меня».
Дрожа, она вскочила на ноги. Существо все еще лежало там, поблескивая, только голубой глаз стал сухим и тусклым. Молли обошла его, стараясь не наступать в кровь, и подошла к комоду. В верхнем ящике лежали деньги, деньги Анни, которые ей теперь уже не понадобятся. Это Молли поняла из слов санитаров. Анни мертва.
Она вытащила рулончик двадцатидолларовых банкнот. Затем быстро переоделась в вещи Анни – брючки-стретч с эластичной вставкой на животе и широкую футболку с надписью «О, крошка!». Затем надела черные кроссовки. Накинув громадный дождевик Анни, она запихнула наличные в ее сумочку и быстро вышла из квартиры.
Молли успела перейти на другую сторону улицы и уже оттуда увидела подъехавшую к дому полицейскую машину, на которой сверкал синий проблесковый маячок. В дом вошли два полицейских. Несколько секунд спустя их силуэты появились в окне.
Они разглядывали это существо. Пытались понять, что это такое.
Один из полицейских подошел к окну и выглянул на улицу.
Молли нырнула за угол и побежала. Она бежала, пока вконец не запыхалась и не сбилась с ног. Она заскочила в какую-то дверь и опустилась на ступени. Сердце готово было выпрыгнуть – Молли чувствовала, как оно трепыхается где-то в горле.
Небо начало светлеть.
Свернувшись клубком, она просидела на ступенях до утра, потом из двери выскочил какой-то дядька и прогнал ее. Пришлось уйти.
