балансируя на мшистом зеленом стволе, перебегает на берег и сама направляется к нему, улыбаясь так, что уже изрядно поседевший ратман Мираваль вздрагивает и с трудом переводит дыхание… и кажется ему, будто сердце его срывается и падает, куда-то… далеко-далеко… в бездну, полную ворохами цветочных лепестков, пышных и легких лепестков поздних пионов. И опускал свое лицо Риго Мираваль, ратман Эригона, закрывал глаза рукою и терпеливо ждал, когда уймется его сердце, когда избудет оно эти воспоминания — проклятые и благословенные…
Проходили дни, складывались недели; август вот-вот должен был уступить место сентябрю. Однажды утром Амариллис, оставив нетронутым принесенный завтрак (ей что-то не хотелось есть) и решив не будить спящего мужа, встала с постели и тут же была вынуждена схватиться за резной столбик, поддерживающий легкий полог, и присесть на край кровати — так сильно закружилась у нее голова. Головокружение скоро прошло, однако усилилась прежде едва заметная тошнота. Она недовольно покачала головой и вдруг растрянно ахнула, прижав ладонь к щеке. Истомленная усладами последних недель, девушка совсем забыла о своих днях; и прежде они проходили быстро, почти не мешая ей, но на этот раз они уж слишком запоздали — уже на полтора десятка дней, машинально прикинула она в уме. Так же машинально она протянула руку, взяла с подноса чашку с медовым молоком, и выпила больше половины.
— Моя ранняя пташка уже проснулась? — сонный голос Риго вырвал ее из хоровода всполошенных мыслей. — Не забыла — сегодня должен приехать отец. Так что давай-ка вставать.
Амариллис рассеянно кивнула. В самом деле, еще вчера в доме готовились к ратманскому приезду.
— Что, не выспалась? — если и была в голосе Риго насмешка, то очень теплая и ласковая. — Ничего, приляжешь после обеда. Подай-ка мне запеканку, дружок. И чаю налей.
Амариллис встала, налила из горячего глиняного чайника ароматного травяного чаю, и подняла крышку с серебряного блюда: на нем лежала капустная запеканка с мясом, политая коричневой подливой. Втянув носом густой, мясо-капустный аромат, девушка внезапно побледнела, выронила крышку; едва она успела отвернуться, как ее тут же стошнило только что выпитым молоком… прямо в домашние туфли супруга.
Кашляя и брезгливо утирая рот, Амариллис не знала, куда деваться. На плечи ее легла рука Риго.
— Что случилось? Болит что-нибудь? Что ты вчера ела? — судя по тону, он был искренне обеспокоен.
— Ничего не болит. Тьфу… ме-е-е… - и она помотала головой. Риго помог ей подняться и присесть на кровать. Он поглаживал ее по спине, успокаивающе, нетребовательно, как вдруг рука его замерла и он, взяв ее за подбородок, заглянул ей в лицо.
— А ты, часом, не… — казалось, он не решался выговорить это слово. — Когда последний раз были твои дни?
— Полтора месяца назад… ой… меня тошнит… — и Амариллис прижала ко рту ладонь. А Риго, не обращая внимания на ее судорожное булькание, обхватил ее, сжал крепко-крепко… и почему-то длинно и затейливо выругался.
Ратманская карета, в сопровождении нескольких солдат городского гарнизона (уж очень отдаленное было место), подъехала к дому уже под вечер. Сириан, терпеливо выслушав все приветствия, оглядел сидящих за вечерней трапезой.
— Благодарствую… Отец, вы по-прежнему отказываетесь стареть… молодеете вместе с садом. Риго, похоже здешний воздух пошел тебе на пользу, даже румянец появился. А где же твоя молодая жена?
— Ей… немного нездоровится, отец. Она прилегла отдохнуть.
И тут, словно в подтверждение этих слов, на лестнице, ведущей во второй этаж, послышались легкие быстрые шаги, за которыми торопились другие, более тяжелые.
— Да оставьте же меня в покое! Я вам уже сто раз сказала, что прекрасно себя чувствую!! — голос Амариллис звучал рассерженно и нетерпеливо.
Сидящие за столом подняли головы и увидели пару босых ног, стоявших на верхней ступеньке лестничного марша; ноги спустились на пару ступенек, волоча за собой какое-то длинное и просторное одеяние и задержались, чтобы хозяйка их успела ответить на невнятно прозвучавший вопрос.
— Да, я знаю, что должна быть здоровой. А разве для этого все девять месяцев нужно потеть под одеялом?!
И ноги снова решительно зашлепали по ступеням.
Уложенная стараниями мужа в постель почти на целый день, под вечер Амариллис взбунтовалась. Отбившись от приставленной сиделки, роль которой с охотой взялась исполнять одна из служанок постарше, она накинула на легкую рубашку просторный платок и направилась прямиком в столовую: сообщить ядовитому стручку (так она называла про себя Арчеша), что пора сажать горный чеснок в зиму, попросить у Клеми смородины из ее запасов — да покислее! и поговорить с Риго. Спустившись, она не сразу поняла, что происходит: все смотрели на нее как-то странно, и почему-то молчали.
— Это правда? — Сириан крепко сжал пальцами подлокотники кресла, заглядывая в лицо сыну.
— Да. Надо, конечно, пригласить доктора, но… да, это правда. — Риго встал и подошел к стоящей на лестнице жене.
— Прости, я, кажется, перестарался. Но вот бегать босиком я тебе категорически запрещаю. Иди сюда, — с этими словами он подхватил ее на руки и понес обратно наверх. Когда они вновь спустились, Амариллис была одета в простое домашнее платье, обута в мягкие меховые туфли и выглядела удивительно уютно и мило. Она подошла к ратману, поцеловать по обычаю его руку, но Сириан сам встал ей навстречу, ласково взял за плечи и поцеловал в лоб.
— Здравствуйте, дитя мое, — Сириан усадил Амариллис в небольшое кресло рядом с собой. — Вот видите, я оказался прав — не прошло и месяца со дня вашей свадьбы, а вы уже готовы подарить мне внука. Риго, нечего закатывать глаза и качать головой, доживи до моих лет, тогда и поймешь, насколько внуки долгожданнее детей.
— Но… а если у меня родится девочка? — Амариллис невольно покраснела, словно сказала какую-то нелепость.
— Ни в коем случае, госпожа. — Стоявшая за креслом Арчеша Мираваля экономка возразила с достоинством и знанием дела. — Ни в коем случае. Вас тошнит по утрам, а это вернейший признак того, что это именно мальчик. Они вообще куда более капризны, уже и в утробе. От девочек не тошнит, наоборот, такой аппетит просыпается… только держись! А вы до обеда от одного запаха еды бледнели. Ничего, через месяц это пройдет.
Сириан посмотрел на экономку с благодарностью и перевел взгляд на Амариллис.
— Я останусь здесь на неделю. Риго, вернешься со мною в город, ты мне нужен. Не хмурься, я буду тебя отпускать повидаться с женой.
— Разве я не поеду вместе с Риго? — Амариллис вопросительно взглянула в глаза свекра. Тот покачал головой.
— Моя дорогая, по обычаю дома Миравалей вы останетесь в поместье. Ребенка лучше вынашивать вдали от суеты и соблазнов города, здесь вам будет спокойнее. Или вам здесь не нравится? Тогда мы можем перевезти вас в Вересковый Лог, это совсем близко к морю…
— Нет. К морю я не хочу. С вашего позволения, я останусь здесь.
Перед сном Риго зашел в комнату отца. Тот ждал его, сидя перед массивным письменным столом, кутаясь в просторный мягкий халат. Риго вошел, поклонился и протянул отцу кожаный кошель; ратман взял его, раскрыл, заглянул внутрь.
— Ты даже не распечатал их? — в его голосе прозвучало что-то, похоже на удивление.
— Именно так. Конечно, по части обаяния мне до вас далеко, отец, но… и я на что-то гожусь. Так что отдайте это мессиру Аурело, может, кому другому понадобится. Как наши дела в городе?
— Неплохо. Люди мало-помалу приходят в себя, похоронная команда уже две недели, как распущена; возвратились почти все уехавшие. Больницы потихоньку пустеют… кстати, мэтр Аурело уехал.
— И куда?
— Для начала — в Вересковый Лог. Потом — поближе к Арзахелю, помнишь, есть там одно местечко…
