песня. Мелодия из «Русалочки», одного из любимых фильмов Лулу. Софи потерла висок.
— Вчера утром она представляла русалку. — Черт! — Что еще?
— Не думаю, что она заболела. Полагаю, в клубе ей подмешали наркотик. Ставлю на «экстази». Ее поклонник, верно, рассчитывал воспользоваться ее состоянием.
— Но вы были там.
— Был.
У Софи подогнулись колени, однако демонстрировать свою слабость она не собиралась. Ну уж нет, дудки! Кто-то же должен был защищать Лулу, а Вив сейчас нет. Терри… его, мерзавца, тоже нет.
— «Экстази». Господи, Боже мой! Немудрено, что она приставала к вам.
— Она рассказала?
— Она сказала, что поцеловала вас. — Софи нахмурилась. — Было еще что-то, что я должна знать?
— У меня нет обыкновения пользоваться своим преимуществом над беззащитными женщинами.
— Тогда, стало быть, вы исключительный мужчина. Мерфи улыбнулся:
— А вы циничная. Софи пожала плечами:
— Что вижу, то и говорю.
— Ваша сестра, напротив…
— Считает вас приятным человеком.
Мерфи замялся, уставившись на свою чашку. Такая характеристика смутила его. Ему, верно, приятнее думать о себе как о большом, сильном и ужасном. Ведь он, в конце концов, призван охранять и отпугивать.
Софи улыбнулась, получая от его замешательства какое-то противоестественное наслаждение.
— Лулу обо всех так думает.
— Я заметил.
Какое-то время они пили кофе молча. Сдобренный виски кофе бодрил Софи. В кухне было тепло, но всякий раз, как на глаза Софи попадалась ракушка, ее начинал бить озноб.
— Вы должны доверять мне, София.
Она взглянула на Мерфи. Уж слишком многого он от нее требовал, но речь шла о ее сестре. Что-то в глазах Мерфи заставляло ее безоглядно поверить ему.
— Хорошо.
— Вот и славно.
— Но ей нельзя говорить, что ее накачали наркотиками.
— Почему?
Софи поставила чашку и вздохнула.
— Лулу не такая, как большинство людей. Она… она будет просто убита, если вы расскажете ей, что она находилась под кайфом.
Мерфи вскинул бровь.
— Сленг вам знаком.
— Я же не Лулу.
— То есть?
— У меня есть кое-какой жизненный опыт. Не говорите Лулу, что ей подсунули наркотик. Для нее это будет конец света.
Мерфи задумался, а потом, глядя ей в глаза, ответил:
— Не обещаю.
Как будто это имело значение. Она и так вряд ли когда-нибудь сможет поверить мужчине. Отчаянно пытаясь успокоить расшалившиеся нервы, Софи снова вытащила бутылку виски, только на сей раз не добавила его в кофе, а налила в стакан.
— Ну-с, господин Телохранитель, — сказала она, поднося виски к губам. — И как же вы собираетесь защитить мою сестру?
Глава 9
— Если ты через три минуты не выйдешь, Жан-Пьер, я уеду без тебя. — Руди забарабанил в дверь ванной, глядя на часы. — Две минуты пятьдесят восемь секунд.
Дверь распахнулась.
— Успокойся, заяц, я готов.
Если бы Руди не кипел от негодования, он бы залюбовался представившимся ему зрелищем. Заядлый бегун, Жан-Пьер имел потрясающую фигуру — мускулистый торс, крепкие бедра — и смазливое личико, которое отвлекало внимание от его небольшого роста. Но Руди, которому сейчас было не до восторгов, лишь констатировал очевидное:
— Ты в трусах.
—
— Это ты так готов.
—
Раздался звонок в дверь. Руди вскинул руки. Он собирался выехать еще час назад, но Жан-Пьер все тянул и тянул резину, говорил, врываться в чужой дом без приглашения до рассвета невежливо. Однако Руди и не стремится быть вежливым. И он, конечно же, не ожидал вежливости от Колина Мерфи, а потому хотел подъехать и самолично проверить, как там Лулу и Софи. Ощетинившись, точно нейлоновая щетка, он потащился вниз по лестнице их двухэтажного дома открывать дверь. Заснуть прошлую ночь ему так и не удалось. Он открыл дверь и прищурился.
— Есть разговор.
— У меня тоже. — Джейк Лидс проскочил мимо Руди и побежал по ступенькам наверх.
Руди последовал за ним, с восторгом разглядывая наряд мужа своей лучшей подруги. Мужчина выглядел как ходячая реклама магазина «Гэп»: выбеленная джинсовая куртка поверх классической синей футболки, голубая бейсбольная кепочка, массивные ботинки. Узкие джинсы на бедрах были особенно хороши.
— Ты на мою задницу не пялься, Гэллоу, не надо.
— О чем ты! — возмутился Руди, хотя именно это он и делал — пялился на него. Если бы сейчас рядом была Афия, она бы тоже не смогла удержаться от сладострастных взглядов на своего мужа. Руди с Афией сходились во мнении, что у ее мужа зад, как у греческого бога. Все остальное, впрочем, заслуживало не меньшего восхищения: короткие пшеничные волосы, потрясающие изумрудные глаза. Жан-Пьер однажды заметил, что у Джейка губы Брэда Питта. Верно подмечено. Неудивительно, что Афия в последнее время так полюбила целоваться.
— Где Джей-Пи? — поинтересовался «золотой мальчик», поднимаясь на последнюю ступеньку.
— Одевается.
— Что на завтрак? Руди закатил глаза.
— У тебя что, дома нечего есть?
— Не хотелось греметь на кухне: Афия спит.
— Ну и что? — В этом году, после того, как фининспекция конфисковала ее дом, и до того, как встретить Джейка, Афия целый месяц прожила у Руди. Слишком деликатная, чтобы занять его комнату, она ночевала на диванчике. — Афия дрыхнет — пушкой не разбудишь.
— В последнее время все изменилось. — Вздернув вверх козырек бейсбольной кепочки, Джейк прямым ходом направился в кухню. — Я и раньше знал, что она ненасытная, а сейчас, когда мы пытаемся зачать ребенка… Она меня буквально лишает жизненных сил! Стоит мне только повернуться, как она так и кидается на меня.
— Так переживаю из-за тебя — сердце кровью обливается. — Руди знал, что дело было не только в их желании завести ребенка: этот частный сыщик любил Афию не меньше, чем она его. И как бы ни сложилась их жизнь, будет ли у них целый выводок детей или не будет ни одного, они никогда не расстанутся и сохранят свою любовь и страсть до седин. Руди провел рукой по своим густым волнистым
