компьютерную сеть и вызвать список членов экипажа? Нужно узнать, сколько их еще осталось.
– Уже сделано, милорд. Судя по всему, неучтенных нами на корабле нет.
– Хорошо. – Майлз кое-как добрался до кресла и сел, трогая кончиком языка распухшие губы.
– Что с вами, милорд? – встревожился сержант.
– Ничего особенного. Хватил чуток парализатора. – Майлз заставил себя сосредоточиться. – Я предлагаю спрятать этих ребят под замок, пока они не очнулись.
Лицо Ботари превратилось в маску:
– Они в три раза превосходят нас числом и к тому же прекрасно тренированы. Боюсь, вы не понимаете, как опасно держать у себя под боком таких пленников.
Майлз вскинул голову и, сурово глядя Ботари в глаза, проговорил, отчеканивая каждое слово:
– Хорошо, я подумаю.
– А что тут думать? – хмыкнул Мэйхью. – Вытолкнуть их через шлюзовую камеру в открытый космос…
Шутка была встречена таким тяжелым молчанием, что наигранно-веселая физиономия Арда разом потускнела.
Майлз рывком поднялся на ноги.
– Раз уж нам удалось временно отключить всю команду, надо немедленно направлять оба корабля к точке сбора. Оссеровцы вот-вот хватятся исчезнувшего крейсера. Может быть, люди майора Даума примут наемников с борта?
Даум в ответ неопределенно пожал плечами.
Майлз вздохнул и, с трудом переступая потерявшими чувствительность ступнями, отправился в инженерный отсек.
Первым, что он там увидел, было пустое крепление для аптечки первой помощи. Что-то оборвалось внутри. Элен?! Если она ранена, Ботари обязан был ему доложить!.. Ах, вот же она. Слава Богу, аптечка понадобилась не для нее.
В глубоком кресле сидел Джезек, а Элен обрабатывала заживляющим составом обширный ожог на его руке. Инженер благодарно улыбался ей, но, завидев Майлза, прямо-таки воссиял и вскочил к неудовольствию Элен, пытавшейся закрепить лечебную прокладку бинтом. Баз лихо приветствовал своего командира барраярским салютом:
– Инженерная часть готова к работе, – доложил он и вдруг издал дурацкий смешок. Сдерживает истерику, понял Майлз. Элен, сердито усадила инженера обратно в кресло, но он продолжал сдавленно хихикать.
– Ну, как ваше боевое крещение? – спросил Майлз.
– Нам жутко повезло, – оживленно начала Элен. – По пути ни на кого не нарвались, в отсеке даже дверь была открыта. Двоих парализовали с ходу, а у третьего оказалось плазменное ружье, и он успел засесть вон за тем трубопроводом. А женщина, – Элен указала на тело в сером комбинезоне, – прыгнула на меня и, сама того не желая, спасла мне жизнь: пока мы катались по полу, пытаясь подобрать мой парализатор, тот, что с ружьем, не мог выстрелить: боялся в свою попасть… – Тут она обернулась к Джезеку и одарила его улыбкой, полной восхищения и признательности. – Баз нокаутировал его, а потом отключил женщину. С парализатором против плазменного ружья – не каждому по силам, а? Наемник успел пальнуть только один раз – чуть-чуть задел Базу руку. Нет, у меня бы точно пороху не хватило. А у тебя?
Слушая этот поток восклицаний, Майлз расхаживал по комнате и пытался представить, как в действительности обстояло дело. Он потрогал носком ботинка скрюченного наемника с плазменным ружьем и подумал: «А каков ваш улов, сэр? Две сонные женщины и один вдрызг пьяный мужчина. Негусто…» Майлз почувствовал, что его начинает грызть мерзкий червячок ревности. Он деловито откашлялся и, подняв глаза к потолку, произнес:
– Я бы сделал иначе. Срезал бы плазменной струей вон тот светильник, и он свалился бы наемнику на голову. А если бы парню удалось выбраться из-под него, успокоил бы его парализатором.
– О-о! – только и воскликнула Элен.
Улыбка Джезека померкла.
– А я об этом как-то не подумал…
«Нет, все-таки я осел!» – спохватился Майлз. Только самый бездарный командир станет лишать своих солдат заслуженной похвалы. Он поспешил исправить оплошность:
– И что это я расхвастался? Легко находить оптимальные варианты задним числом. Позвольте вам заметить, что вы действовали безукоризненно, мистер Джезек!
Лицо База преобразилось. От недавнего истеричного веселья не осталось и следа.
– Благодарю, милорд, – четко произнес он, склонив голову.
Элен отправилась удостовериться, все ли наемники без сознания. Дождавшись, пока она отойдет, Джезек выпалил:
– Не понимаю, как… как вы могли знать заранее, что я справлюсь, если я сам не был в этом уверен. Мне казалось, я не вынесу даже звука выстрела.
– Я был уверен в вас с самого начала, – серьезно ответил Майлз. – С того момента, как впервые увидел вас. Если это у человека в крови, ошибиться невозможно. Быть фором, знаете ли, – нечто большее, чем носить забавную приставку перед именем.
– Я всегда ненавидел и боялся войны, – признался Джезек. – Но теперь со страхом кончено…
Майлз покачал головой.
– Как бы там ни было, я не ошибся в вас. И ужасно рад. А теперь о деле. Нужно собрать всех этих ребят и запереть в помещении их же собственной гаупвахты, пока мы не решим, как от них отделаться. И еще. Сумеете ли вы, учитывая ваше ранение, подготовить корабль к немедленному отлету?
Джезек неуверенно осмотрелся.
– У них суперсовременное оборудование… – Тут его взгляд упал на щуплую фигурку с гордо поднятой головой. Голос инженера вновь обрел твердость:
– Так точно, милорд.
Майлз, сдержанно, по-командирски кивнул, копируя отцовский жест. Хотя он чувствовал себя последним лицемером, желаемый эффект был достигнут – Джезек окончательно пришел в себя.
Прежде чем покинуть отсек, Майлз подошел к Элен и повторил свои указания, касающиеся пленных. Когда он закончил, девушка чуть насмешливо осведомилась:
– Ну, а каким было твое боевое крещение?
Он не удержался от улыбки:
– Поучительным. Весьма. Вот к примеру – атакуя наемников, вы с Базом выкрикивали какой-нибудь боевой клич?
– Разумеется. А что?
– Да так. Теорию одну разрабатываю. – Майлз отвесил Элен шутливый поклон и удалился.
В шлюзовом отсеке катера царили тишина и покой. Только мягким, едва различимым фоном мягко шумели системы жизнеобеспечения. Пригибаясь, Майлз пробрался через полутемный переходной туннель. Оказавшись вне действия искусственной гравитации корабля, он легко оттолкнулся от пола и поплыл вперед.
Пилот наемников лежал в той же позе, только голова и руки, не притянутые к креслу ремнями, как-то странно полоскались в воздухе. Майлз содрогнулся при мысли, что ему придется кому-нибудь объяснять, при каких обстоятельствах наемник получил эту ужасную рану.
Всю дорогу сюда он пытался представить, каким образом будет конвоировать пленника до гауптвахты. Но стоило ему увидеть лицо пилота, как он понял, что думать надо совсем о другом. Челюсть несчастного безвольно отвисла, глаза закатились, на щеках выступили бурые пятна. Майлз коснулся его лба – и тут же отдернул ладонь: у пленника был страшный жар. Стянутые ремнями руки, напротив, были холодны и безжизненны, словно восковые. Пульс на запястье едва прощупывался.
Майлз бросился развязывать тугие узлы, потом выхватил кинжал и одним отчаянным взмахом разрубил крепкие путы. Он попытался привести раненого в чувство, похлопав ладонью по щеке, – тщетно. Внезапно тело пилота напряглось и, содрогаясь в конвульсиях, всплыло под потолок. Майлз был не в силах даже выругаться – у него вырвался сдавленный стон. Раненому нужен лазарет и хороший врач. Впрочем, у
