– Я всадник, – сказал он, а я отметил, как это звучит на их языке. – Я служу Тису и морскому народу. Здесь в Тисе я имею право спрашивать любого о том, кто он и откуда. Я жду…
– Я не отказываюсь называть себя. Но я думаю, что я более благороден, чем ты, и имею право называть себя после тебя, – вычурно выговорил я и подумал: если я сам себя с трудом понимаю, то понимают ли они меня именно так, как я хочу?
Подъехавшие несдержанно засмеялись, а ухмыляющийся всадник, с кем и шел разговор, только и сказал:
– Ты, торгующий людьми, более благороден?
Ага! Значит, для этого мира не все потеряно, раз есть класс, презирающий работорговлю.
– Да, – сказал я и приосанился, подведя руку к кобуре на бедре.
– Знаешь что… – сказал уже без ухмылок всадник. – Или ты говоришь, кто ты, или стража тебя порубит в куски. А речной народ уйдет по домам. Выбирай.
Я выбрал.
– Я Прот! – назвался я.
Инта уже взял наизготовку копье, а я вытащил из кобуры излучатель. Уж не знаю, что меня так взбесило в этом раздавшемся надменном хохоте.
Первый заржавший распался вместе с лошадью. Всадника перед нами попытался проткнуть Инта. Без толку. Под задравшейся накидкой я увидел кольчугу.
Какой каменный век?! Придури институтские. Здесь рассвет феодализма!
То, что не удалось Инте, доделал я. Кольчуга не препятствие для излучателя. Наоборот. Железо мгновенно раскаляется, и кольчуга сплошным потоком раскаленного металла прожигает тело всадника. Мгновенный шок и раззявленный в беззвучном крике рот.
Третий всадник столкнулся с четвертым, и я одним лучом резанул обоих. Пятый бросился к воротам и мостику через ров. Заскочил внутрь, и ворота за ним закрылись. Из торгового поста высочили человек сорок и, посмотрев на наши деяния, в ужасе застыли.
Злость, внезапно вспыхнувшая во мне, даже напившись смертью этих недоумков, не собиралась уходить. Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Я, не убирая излучателя, спросил, кто еще не верит, что я козопас Прот. Таковых не нашлось. Медленно, под моим взором, многие опустились на колени. Другие, наоборот, встали, гордо раскинув плечи. Я спросил у Инты, кто они, и получил ответ, что это люди морского народа и они верят, что от меня их защитит Единый бог моря и суши. О таковом ему рассказывал торговец, приходивший в их деревню. Я для острастки сжег одного гордеца и даже угрызений совести не почувствовал. Ну ни хрена себе прием! Угрожают, что порубят в капусту! Ну, получите…
На колени встали все. Кроме Инты, конечно. Я удовлетворенно кивнул и улыбнулся. Правда, посмотрев на кислую рожу Инты, я улыбку стер. Я понимал, что теперь нам не то что тут не рады, так еще и уходить надо срочно… Надо-то надо. Но уж больно подмывало приступить ко второй части плана, которую я наметил, после того как найду шлюпку с грузом. Предполагалось, что я, конечно, не начну свою новую жизнь войной с морским народом, но слишком уж случай подходящий. О'кей, решил я, как обычно в таких случаях, просто попробуем…
– Инта! Собери здесь всех рабов. Всех, которых найдешь в поселке. Даже из домов вытаскивай. Убивай всех, кто воспротивится. Ты справишься. Я тебя видел в деле. Тащи сюда. Я за этими пока присмотрю.
Инта первым делом пошел в каменную конюшню, прозванную торговым постом. Я ни за что бы не подумал, что в нее может вместиться столько народу. Человек сто навскидку вышли оттуда, скованные кандалами, а не связанные веревками. Я еще раз помянул институтских с их каменным веком.
Инта пробежался по деревне, пока огромная толпа на площади стояла на коленях под прицелом излучателя. Многие благоговейно смотрели на меня, не скрывая своего изумления от того, что видели живого бога Прота. Последний раз, по легендам, он представал видимым около пятидесяти лет назад, чтобы покарать народ лагги за вторжение на территорию речного народа. Инта, кстати, тоже лагги. Их там, по сведениям институтских, будь они неладны, тысяч четыреста раскидано по лесам. До самого берега океана. Короче, где леса, там лагги. И вот они решили из лесов выйти. Так их тот самый Прот и наказал. Чтобы не тушили цивилизацию речного народа. Если не ошибаюсь, Бенджамин Кауфф тогда роль Прота играл. Классный десантник. Легенда. Сорок выбросов. Безусловный рекорд времени и расстояния. Погиб на Весте, спасая экипаж обсерватории, в возрасте ста восьмидесяти шести лет.
Пятьдесят лет всего прошло, а они уже и не трепещут. Так, любопытствуют по чуть-чуть. Восхищаются. Будет что детям рассказать.
Вернулся Инта, ведя еще человек сорок рабов неорганизованной толпой. Наши рабы среди чужих бодро затерялись и в первые ряды не лезли. Я усмехнулся, глядя на эту толпу народа. Купцы и свободные хоть и встали передо мной, но старались держаться обособленно. Не смешиваясь с рабами. Когда такая толпа стоит перед тобой на коленях, о тщеславии уже речь не идет. Тебе начинает казаться, что ты непростительно высок и заметен.
Я чуть опустил излучатель и сказал:
– Рабы! Встаньте.
Никто не встал. Я кивнул Инте, и тот с помощью пики поднял их на ноги. Они хоть робко, но посматривали на меня и должны были видеть, что я улыбаюсь. Надеюсь, не слишком кровожадной улыбкой.
– Кто из вас хочет стать свободным? – спросил я, надеясь, что они поймут мой акцент.
Опять ни ответа, ни привета.
– Я Прот. Я предлагаю вам свободу.
Ну, блин, затюканные…
– Есть охотники и воины среди вас? Что вы молчите, как лесные свиньи?
