Тянуть дальше нет смысла. Пока не покуражится, не отстанет. А то и убьет.
Нож ударил по морде коня (прости, приятель), тот фыркнул и резко подался назад. Всадник взмахнул рукой с копьем, пытаясь усидеть на месте. Но я помешал. Схватил за запястье и дернул на себя. Воин рухнул на землю, не успев даже вскрикнуть.
Пока его товарищи приходили в себя от неожиданного нападения, я подхватил упавшего, попутно удивляясь его небольшому весу, и потащил к противоположной стороне дороги.
– Стой, свинья!
– Убью, говнюк!
Поздно, парни, вопить и потрясать оружием. Раньше надо было думать. Я дотащил воина до щели, попутно отвесив ему оплеуху, чтобы не трепыхался, напоследок угостил подзатыльником и дал хорошего пинка. Тот полетел вперед, под ноги коней своих товарищей, грозно орущих и посылающих мне проклятия вперемежку с обещаниями растерзать на мелкие кусочки.
Пока они вернутся назад, пока повернут и выедут к воротам, я успею удрать за город. А там пусть ищут. Хоть сто лет.
Пригибаясь, чтобы не получить ветвями деревьев по голове, я рванул вперед, слыша проклятия и угрозы. Всадники уже сообразили, что наглеца им не догнать, и теперь выпускали пар.
Я успел миновать ворота и отойти на сотню шагов, когда, обернувшись, увидел у ворот повозки анкиварских разведчиков. Успел-таки…
На широком лугу рядом с дорогой мерно взмахивали деревянными тяпками двое крестьян. Отец и сын. Палящее солнце давно обуглило их спину и плечи, вытопило весь жир и превратило в подобие обугленных головешек. Однако так и не смогло прогнать их с луга, заставить укрыться от своего гнева в тени деревьев.
Они шли вдоль ровных грядок высаженного по весне земляного яблока, точными ударами срубая сорняки. До захода солнца еще много времени, надо успеть обработать этот участок и перейти на следующий. А там еще и поле ждет. Поэтому они редко поднимали головы, отвлекаясь только попить и вытереть тряпкой лицо, залитое потом.
На проезжавшие по дороге повозки и всадников внимания не обращали. Сколько их здесь проезжает за день, и не счесть. Привыкли. Голов не поднимают, глаз от земли не отрывают. Только уши слышат ржание коней, скрип несмазанных колес и гортанные выкрики возниц.
У каждого своя жизнь. Кому-то по дорогам ездить, кому-то в земле ковыряться. Так рассудили боги, не человеку менять порядок.
Но в этот раз что-то заставило их на миг оторваться от привычной работы и перевести взгляд на дорогу. Может, потому что уши уловили непривычно быстрый цокот копыт и частый стук колес на мелких выбоинах. А может, что-то толкнуло изнутри, подсказало. Трудно объяснить. Да и надо ли?..
Равнодушные взгляды скользнули по двум повозкам, несущимся от города, и взмокшим лошадям, перебирающим ногами со всей возможной скоростью. Сидевшие в повозках люди погоняли бедных животных, хлеща их кнутами.
Куда так можно спешить? Разве что воры удирают от стражи. Или торговцы что не поделили…
Минул миг, и взгляды крестьян вновь опустились вниз, а руки привычно взметнули тяпки. Шаг, взмах, удар заостренным концом грубо отработанного дерева по стеблю сорняка и опять шаг, взмах, удар…
– Они должны там остановиться. Место идеальное. Могильник пустует, лишних взглядов не будет.
– Слишком близко от города. Если это вторжение, заметят сразу.
– Не близко. И потом, вторжение по-любому будет явным. А близость города только на руку. Готовая инфраструктура. Думаю, они заранее выбрали Гомонок в качестве основной базы.
– Может быть… но не факт.
– Да. Однако это лучший вариант. И брать их надо там.
– А если проедут мимо?
– Бьем на дороге. На выезде со двора…
– Что сканер?
– Молчит. Никого.
– А пеленгатор?
– Тоже. Огрип, это заморочки начальства. У них очередной этап борьбы с халатностью, а на нас валят.
– Валят или нет, а следить надо. Сколько до места?
– Полтора километра. С такой скоростью за двадцать минут доедем.
– Если впереди затора не будет, как в тот раз, когда два каравана сцепились. Помнишь?
– Ага. До драки дошло. По-моему, кого-то даже убило.
– Нет. Убило в другой раз. Там не поделили очередь.
– А-а, да. Верно.
– Верни Строка. Куда он ускакал?
– Да ладно. Посмотрит дорогу.
– И так посмотрит. Верни…
– Эй, лентяи! Здесь такой высокий парень не пробегал?
– Не.
– Точно?
– Точно.
– Чтоб вас!.. Он не мог никуда свернуть. А из города никто не выходил? Пешком.
– Выходили. Много кто. И на повозках тоже. Только что два каравана выехали.
– Вы не смотрите ни хрена! Совсем обленились, бездельники. Стража называется!
– Смотрим, как надо.
– Да ладно тебе, Ринк. Не пробегал он здесь. Свернул куда-нибудь. Оставь.
– Оставить? Этот гад поднял руку на воина императора! Я сдеру с него кожу. С живого.
– Сдерешь. Но не сейчас. Поехали обратно, у меня от жары глаза на лоб лезут.
Подождав, пока всадники отъедут от ворот, стражник сплюнул и спросил напарника:
– Ты чего им не сказал про того сумасшедшего, что едва ворота не снес?
– Да ну их, этих козлов! Имперская гвардия!.. Скоты! На той декаде проиграли в кости две монеты и не отдали. И грозились заявить наместнику – мол, городская стража вымогает деньги. Вот и пусть попрыгают. Мне от мысли, что кто-то прищемил хвост этим ряженым петухам, аж на душе хорошо. Видел, у него рожа синяя?
– Видел.
– Во! Я тому парню еще и заплачу, лишь бы еще добавил, да посильнее…
Едва повозки заехали во двор дорожной гостиницы (так по привычке именовали разведчики все эти кунажиры, постоялые дворы и прочие заведения), Огрип приказал перенести в комнату установку и все снаряжение. А продукты и прочие припасы оставить в повозках. Нечего их таскать с собой, украдут, и ладно. Да и кому красть? Сейчас гостиница пуста. Только во дворе изредка мелькали фигуры работников и слуг.
– Один дежурит у установки, один во дворе, – привычно распределил он посты. – Остальным проверить оружие, перекусить и отдыхать. Времени в запасе мало.
Выбежавшего навстречу хозяина гостиницы он приветствовал вежливым наклоном головы. Отдал распоряжения относительно обеда и горячей воды и выдал щедрый аванс. Подумав при этом, что еще сегодня вечером здесь будет развернут передовой пост охраны станции и в гостинице наверняка сядут парни из пехотного батальона. Так что хлопот у Хизесара прибавится. И седых волос на голове тоже.
– Девочек, господин Огрип? – осведомился тот, довольно подбрасывая в ладони монеты. – Есть на ваш вкус – блондинки, есть совсем молоденькие.
Хизесар был знаменит тем, что, кроме обычного набора услуг, предоставлял хороший выбор проституток. Поэтому многие торговцы любили останавливаться именно у него. Что надо усталому путнику после дальней, насыщенной опасностями дороги? Еда, выпивка и девочки.
– Не сейчас, – улыбнулся Огрип. – Ваши девочки понадобятся несколько позже.
