пожизненным заключением.
— Пожизненным? — тупо переспросила Кья.
— Так их же уравняли с ядерным, химическим и биологическим оружием. — Масахико словно извинялся за столь неприятную новость.
— Fuck your mother, — сказала Сона, вглядевшись в невзрачную коробочку; в ее голосе звучало глубочайшее уважение.
31. Как оно в жизни бывает
— Видишь, Лэйни, как оно в жизни бывает? Сколько веревочке ни виться, а конец найдется. От беды бежал, да в беду попал. Ты слыхал такие пословицы? Старые, избитые, но не кажется ли тебе, Лэйни, что это как раз и свидетельствует об их истинности? Поговори со мной, Лэйни.
Лэйни опустился в одно из миниатюрных кресел и вцепился обеими руками в пронзительно ноющий бок.
— Хреновенько ты выглядишь, Лэйни. Где ты был?
— В «Западном мире».
Он не хотел смотреть на то, что происходило на экране, и все равно не мог отвести глаз. Он знал, что этот, там, это не он. Они пририсовали его лицо кому-то другому. И лицо было точно его. Он вспомнил чье-то там древнее высказывание насчет зеркал, что они вроде как противоестественны и даже опасны.
— А теперь, значит, ты решил попытать счастья на востоке?
Она не поняла, подумал он, то есть она не знает, где он был сегодня вечером. Значит, там они за ним не следили.
— Это тот парень, — сказал он. — Хиллман этот. На котором ты меня проверяла при приеме на работу. Он снимался в порнофильмах.
— Тебе не кажется, что он с ней как-то слишком уж грубо обходится?
— Кто она, Кэти?
— А ты покопайся в памяти. Если ты сумел вспомнить Хиллмана…
Лэйни покачал головой.
— Думай, Лэйни, думай. Думай о том актере. Думай об Элис Ширз…
— Его дочь, — сказал Лэйни. Не спросил, а сказал.
— Нет, мне точно кажется, что все это слишком грубо, даже жестоко. На грани изнасилования, и даже за гранью. Думаю, нам хватит этого материала, чтобы возбудить дело об изнасиловании.
— Но она-то почему согласилась? Как вы ее заставили? А может, — он отвернулся от экрана и взглянул на Кэти, — это и вправду изнасилование?
— А ты, Лэйни, включи звук и послушай. Послушай, что ты там говоришь. Это прольет свет на побудительные мотивы…
— Нет, — почти испугался Лэйни. — Я не хочу это слушать.
— Ты, Лэйни, всю дорогу говоришь о ее отце. Бывает, конечно, всякая зацикленность, но чтобы вот так, безостановочно бормотать о нем в процессе жесткого, напряженного пропихона в Роттердаме…
Вскакивая на ноги, Лэйни зацепился за кресло и чуть не упал. Где же тут это проклятое ручное управление? Ладно, хрен с ним, можно выдрать провода сзади. Один, другой… На третьем проводе экран погас.
— Поставил, значит, на «Ло/Рез», Лэйни? Рок-н-роллу захотелось? Вот уж никак не ожидала.
— Ты бы сказала, Кэти, прямо, что тебе от меня нужно?
Ослепительная улыбка. Точно такая же, как тогда, при приеме на работу.
— Можно, я буду называть вас Колин?
— Иди ты на хрен, Кэти.
Сухой, короткий смех.
— Похоже, Лэйни, что мы прошли полный круг.
— Это в каком же смысле?
— Можешь считать, что я интервьюирую тебя на предмет приема на работу.
— У меня есть работа.
— А мы, Лэйни, предлагаем тебе еще одну. Ну можешь же ты подхалтурить на стороне?
Лэйни вернулся к своему креслу. Сел, со всей возможной осторожностью. И задохнулся от боли.
— Что это тебя так корежит?
— Ребра. Больно. — Он кое-как нащупал более-менее приемлемую позу.
— Ты подрался? Это что там, кровь?
— Я поужинал в клубе.
— Это Токио, Лэйни. Здесь не дерутся в клубах.
— Так это действительно она, его дочка?
— Без всяких сомнений. И она с радостью расскажет в слитскановской программе всю правду. Как некий тип, по пятам преследовавший ее великого, любящего папочку, вовлек ее самое в мерзкие садистические игры. К слову, об этом самом папочке. Он с того времени сильно переменился. Теперь он наш.
— Но почему? Почему она это делает? Он ей, что ли, приказал?
— Почему? — Кэти смотрела на Лэйни почти с состраданием, словно опасаясь, не повредился ли он заодно и в уме. — А потому, что она тоже актриса. Молодая, ищущая известности. Шанс. Ты понимаешь, что это такое — шанс? — В ее взгляде вспыхнула надежда, что заторможенный мозг Лэйни хоть со скрипом, но сдвинется с места.
— Так что, это самое и будет ее шансом.
— Шанс, — поучительно сказала Кэти Торранс, — это шанс, это шанс. И ты знаешь одну вещь? Я ведь стараюсь. Я очень стараюсь дать шанс не ей, а тебе. Вот сейчас, здесь я пытаюсь дать тебе шанс. И даже не первый, правда?
Пиликанье телефона.
— Поговори, а то ведь всполошатся, — сказала Кэти, подавая ему белую кедровую плашку.
— Да?
— База данных о деятельности фэн-клубов. — Ямадзаки. И чего ему не спится? — Вам нужно войти в нее прямо сейчас.
— Где вы находитесь?
— В гостиничном гараже. И машина наша здесь.
— Послушайте, я тут сильно не в форме. Нельзя это малость отложить?
— Отложить? — ужаснулся Ямадзаки.
Лэйни повернулся к Кэти Торранс. На ней было что-то черное и достаточно длинное, чтобы скрыть татуировку. А волосы вроде покороче.
— Я немного соберусь с духом, а потом сразу к вам. Не закрывайте, я быстро. — Он положил трубку, не дожидаясь ответа.
— О чем это вы?
— Сиацу.
— Врешь.
— Зачем ты пришла, Кэти? Что тебе нужно?
— Он. Мне нужен он. Я хочу получить внутреннюю информацию. Я хочу знать, что он делает. Я хочу знать, о чем он думает. Пытаясь взять кусок этого японского софта.
— Жениться.
— Не надо. — Она уже не улыбалась. — Не надо поправлять меня, Лэйни.
— Ты хочешь, чтобы я за ним шпионил.
