карта, хотя он не уставал повторять себе, что это был не Диан. И что всего этого в действительности вообще не было. Когда-то кто-то сказал ему, что средний объем крови в человеческом теле примерно равен объему двенадцатибаночной упаковки пива.
Каждый раз, когда ему виделся образ головы Диана, разлетающейся на куски и забрызгивающей кровью стены офиса, Кейс ощущал присутствие другой мысли, чего-то темного, скрытого, выскальзывающего у него из рук и ныряющего в тину, как угорь.
Линда.
Диан. Кровь на стенах офиса импортно-экспортной компании.
Линда. Запах горелой плоти в тени под куполом неба Тибы. Молли держит в руке упаковку от имбиря, пластик выпачкан в крови. Ее убил Диан.
Зимнее Безмолвие. Кейс представил себе, как маленький софтовый микромодуль нашептывает что-то человеческим останкам по имени Корто, слова текут подобно реке, и примитивная личностная структура по имени Армитаж мало-помалу наделяется сознанием в темноте больничной палаты... Аналог Диана сказал, что работает с данными, используя особенности существующей ситуации.
Но что, если Диан, подлинный Диан, распорядился убить Линду по приказу Зимнего Безмолвия? Кейс начал нащупывать в темноте сигареты и зажигалку Молли. Нет причины подозревать Диана, говорил он себе, закуривая сигарету. Нет причины.
Зимнее Безмолвие способен встроить нечто вроде личности в имеющуюся человеческую оболочку. Насколько хрупка будет эта формация? После третьей затяжки Кейс ткнул сигарету в пепельницу, вделанную в спинку кровати, отвернулся от Молли и попытался уснуть.
Сон, воспоминания разматывались перед ним с монотонностью неотредактированной симстим-пленки. В свое пятнадцатое лето он провел месяц в отеле, деля ложе с девушкой по имени Марлин. Лифт в отеле частенько не работал. Из серого кухонного автомата, покрытого пластиком под фарфор, стоило лишь включить свет, стремглав разбегались тараканы. Он спал с Марлин на полосатом матрасе без простыней.
Кейс не заметил, как на раме их окна, с которой вовсю облуплялась краска, стала строить свой бумажный серый домик первая оса. Вскоре там уже висел шар размером с кулак, из которого с гудением, как маленькие вертолеты, вылетали насекомые, чтобы поживиться в полных гнили мусорных бачках на улице внизу.
В них обоих было уже по дюжине банок пива, когда оса ужалила Марлин.
– Убей гадов, – крикнула Марлин – она ничего не соображала от злости и спертой духоты комнаты. – Сожги их.
Совершенно пьяный, Кейс заковылял в темную кладовку, где лежал "Дракон" Ролло. Ролло был предыдущим и, как подозревал Кейс, столь же случайным приятелем Марлин – здоровенный мотоциклист из Фриско, с высветленным перекисью вихром, сверкающим в иссиня-черных лохмах. "Дракон" был огнеметом Ролло, штукой, похожей на толстый, расширяющийся на конце фонарь. Кейс проверил батареи, потряс "Дракон", чтобы убедиться, что в нем еще осталось топливо, и вернулся к открытому окну. Гнездо тревожно гудело.
Летний воздух Мурашовника был мертвым, неподвижным. Осы вылетели из гнезда и начали кружиться возле головы Кейса. Кейс нажал кнопку электрического запальника, сосчитал до трех и дернул курок. Топливо, сжатое до 100 psi, вырвалось наружу через раскаленное добела кольцо. Пятиметровый язык пламени опалил гнездо, сорвал его с рамы. Внизу на улице кто-то весело заорал.
– Черт! – выругалась за его спиной Марлин. Она смотрела на то, что он делает, слегка покачиваясь. – Придурок! Ты не сжег их. Ты просто сшиб их на землю. Они сейчас вернутся обратно и убьют нас!
Ее голос скребком прошелся по его нервам, он представил ее объятой пламенем, осветленные волосы шипят и становятся зелеными.
Оказавшись на улице с "Драконом" в руке, Кейс подбежал к почерневшему гнезду. От удара оно развалилось на две части. Опаленные осы дрыгались и с легким стуком выпадали на асфальт.
И тогда он увидел, что содержала в себе эта серая бумажная оболочка.
Ужас. Спиральная родильная фабрика, ступенчатые террасы запечатанных ячеек, слепые челюсти нерожденных бессмысленно шевелятся, в любой момент представлены все стадии развития от яйца к личинке, почти осе, осе. В его мозгу неожиданно возник образ, представляющий это сооружение в виде дискового пулемета, отвратительного в своем совершенстве. Чужеродного. Кейс дернул курок, забыв нажать на запальник, и шипящая струя топлива окатила копошение жизни у его ног.
Он нажал на запальник, и гнездо взорвалось, взлетело на воздух, унося с собой большую часть его бровей. Над его головой, на пятом этаже, Марлин в распахнутом окне хрипло расхохоталась.
Кейс очнулся с черным силуэтом языка пламени на закрытых веках. Открыл глаза. В комнате было темно. Видение огненного фонтана медленно таяло. Небо за окном расцвечивали лучи записанного где-то рассвета. Голоса на улице смолкли, где-то вдали от стен "Интерконтиненталя" плескалась вода.
В своем сне, перед тем как облить осиное гнездо топливом, Кейс заметил маленький значок "Т- А", аккуратно вытканный на его внутренней стенке, как будто осы работали на "Тиссье- Ашпул".
Молли настояла на том, чтобы покрыть Кейса бронзером, заявив, что его земная бледность привлекает здесь излишнее внимание.
Совершенно голый, Кейс стоял перед зеркалом.
– Господи, – сказал он, – и ты думаешь, что этот загар покажется кому-нибудь настоящим?
Стоя перед Кейсом на коленях, Молли выдавила из тюбика остатки пасты и принялась натирать его левое бедро.
– Ни в коем случае. Но этого будет достаточно, чтобы дать всем понять, что тебя этот вопрос беспокоит. Ну вот. На одну ногу все– таки не хватило.
Она поднялась с колен и бросила пустой тюбик в большую плетеную корзину для бумаг. В их номере не было ничего, что выглядело бы изготовленным из искусственных материалов. Дорого, подумал Кейс. Подобный стиль его всегда раздражал. Пластиковый мат на просторной двуспальной кровати цветом и фактурой напоминал песок. В комнате было множество предметов, казавшихся изготовленными из бледного дерева и ткани ручной работы.
– А как же ты? – сказал Кейс. – Собираешься поджарить себя до золотистой корочки? Глядя на тебя, тоже не скажешь, что все свободное время ты проводишь на пляже.
На Молли была свободная черная шелковая рубаха и черные брюки в обтяжку из эластичной ткани.
– Я – экзотический тип. Для этого у меня припасена большая соломенная шляпа. А ты, дорогой, будешь у нас дешевеньким бандитом среднего пошиба, добравшимся наконец до желанных высот, так что быстрый загар вполне сойдет.
Кейс окинул хмурым взглядом свою по-прежнему светлую ногу и снова посмотрел на отражение в зеркале.
– О Господи. Ты не возражаешь, если я теперь наконец оденусь?
Он прошел к кровати, поднял с нее свои джинсы и принялся их натягивать.
– Как спалось, нормально? Кажется, были какие-то странные вспышки.
– Тебе приснилось, – сказала Молли.
Они позавтракали на крыше отеля, где было что-то вроде лужайки, утыканной полосатыми зонтиками и, по мнению Кейса, просто чрезмерным количеством деревьев. Он рассказал Молли о своей попытке прощупать ИР. Тезис о повсеместном наличии подслушивающих устройств был принят ими без доказательств. Если Армитаж прослушивает их, то делает это через посредство Зимнего Безмолвия.
– И это было как на самом деле? – с полным ртом, поедая сырный салат, спросила Молли. – Как симстим?
Кейс ответил, что да.
– На самом деле как вот это, – добавил он, обводя глазами все вокруг себя. – Может быть, даже более реальным.
Деревья на лужайке были маленькие, сучковатые, неправдоподобно старые – продукт генетической инженерии и химического воздействия. Кейс присмотрелся, пытаясь по наитию определить, где здесь дуб,
