заоблачных высот и села на мачту рядом с твоей. Если ты способен явить такое чудо прямо здесь и сейчас, значит, я поклянусь, что сделаю все возможное, чтобы завтра на закате мы стояли в нужной тебе точке Припяти. А иначе, боюсь, одной твоей Вере будет не под силу поднять меня с этого камня и заставить идти на север.
— Что ж, Мракобес, ты сел на правильный камень, — ухмыльнувшись, молвил Куприянов. — Похоже, он действительно волшебный. Когда-то и я сидел на нем, терзаемый подобными сомнениями. Но в итоге напрочь изгнал их из головы, встал и отправился в путь с надеждой, что Вера непременно за мной вернется. А теперь, выходит, пришла твоя очередь узреть свет в конце тоннеля… Вызывай Бармена. По громкой связи.
— На кой черт?
— Узнаешь. Делай, что говорят. А когда установишь коннект, поинтересуйся, лежит ли у него в хранилище черный контейнер с цифрой «пять» на крышке.
Я вынул из чехла ПДА, открыл адресный справочник, активировал в нем нужную ссылку и включил опцию «Голосовая связь». Обычно занятой Бармен ответил практически сразу, как будто давно ждал от меня весточки.
— А, Мракобес! — долетел до нас сквозь потрескивание помех его обрадованный голос. — Приятно узнать, что ты еще жив! Как делишки-то?
— Терпимо, — ответил я, значительно умалив остроту висящего надо мной дамоклова меча. — Пока идем с отрывом, но трасса богата на сюрпризы.
— Ну, дык, разве тебе, чертяке, привыкать?.. А бродяги тут на вас с одноруким парнем ставок понаделали, — доложил хозяин «Ста рентген». — Про их соотношение я вам, пожалуй, говорить не буду, дабы не расстраивать, но ежели что, знай: я на тебя поставил.
— Весьма польщен, однако сроду не подумал бы, что ты настолько рисковый игрок, — отшутился я. — Ладно, некогда болтать, я вообще-то по делу звоню. Есть у меня к тебе один важный вопрос. Об оставленном в твоем хранилище черном ящике с «пятеркой» на крышке. Имеется такой?
— Хм… — замялся Бармен. — Дык полно у меня там ящиков. Разве все упомнишь? Может, есть тот, о котором ты толкуешь, а может, нет… Слушай, Мракобес, хоть ты мне и друг, но порядок есть порядок. И раз уж я его ввел, стало быть, для чего-то он нужен, верно? Что лежит у меня в хранилище, является частной собственностью сталкеров, информацию о которой я не вправе выдавать даже Воронину. Не думаю, что тебе понравится, сообщи я кому-нибудь об оставленном тобой на хранение хабаре. Признаться, я удивлен, что ты до сих пор не знаком с этим правилом.
— Да знаком я, знаком! Успокойся, — раздраженно бросил я, покосившись на Кальтера. Этот мерзавец явно не преминул проверить, насколько верны слухи о том, что Бармен хранит чужие тайны не хуже швейцарского банка. Надо думать, результат проверки майора вполне удовлетворил. — Просто подумал, может, владелец того ящика дал тебе какие инструкции на случай, если я вдруг о нем поинтересуюсь. Ну раз нет, значит, нет. Извини.
— Да без проблем… Еще о чем-нибудь желаешь спросить?
— Скажи ему, что однорукий дал тебе код на получение его хабара, — попросил Тимофеич.
— А сразу об этом нельзя было сказать? — огрызнулся я, прикрыв микрофон ладонью. После чего вновь взял дружелюбный тон и вернулся к разговору с Барменом: — Проклятье, чуть не запамятовал впопыхах: ведь однорукий сообщил мне код, по которому я смогу получить его ящик!
— Ну дык с этого и надо было начинать! — воскликнул хранитель сталкерского добра. — А что с твоим татуированным приятелем стряслось? Неужто с дистанции сошел?
— Другой тропой подался, чтобы следы запутать, — соврал я. — А добро свое мне завещал на случай, если я выберусь, а он нет. Вот и хочу проверить, как там мое вероятное наследство поживает и существует ли оно вообще, а то сам знаешь: однорукий — тип скользкий.
— Что верно, то верно… Надеюсь, ты точно код запомнил? Уж больно он мудреный. Погоди, сейчас файлик с договором открою, а то наизусть я такие коды не заучиваю… Давай, говори. Я сейчас один, поэтому не дрейфь: никто тебя здесь не услышит. Да, и вот еще что учти: там порядок слов нужно строго соблюдать. Поэтому ежели чего напутаешь — пеняй на себя.
— Урд. Верданди. Скульд, — четко, с расстановкой произнес Кальтер.
Я в точности передал его слова Бармену. Проверка кода наверняка заняла у того считаные секунды, но прежде чем ответить, он нарочито выдержал полуминутную паузу. Дабы закрепить для меня урок, что порядок должен быть порядком, а проверка — скрупулезным, не терпящим спешки процессом.
— Все правильно, — отозвался наконец Бармен. — Лежит у меня в подвале такой ящичек. Без описи, поэтому опломбирован не мной, а лично клиентом. И положил он свой хабар по моей настоятельной просьбе в самый дальний угол хранилища. Вопрос на засыпку: почему?
— Чтобы у тебя задница меньше зудела, когда ты в свои казематы спускаешься? — предположил я.
— Чересчур грубо, зато в самую точку! — хохотнул Бармен. — Как однорукий сюда свой чемодан волок — ума не приложу. На веревке, что ли, тащил? В трех шагах от него не только задница, а все тело так чесаться начинает, что хоть святых выноси. Хорошо хоть безвредная та чесотка, а иначе сроду бы не взял у этого бродяги хабар на хранение. Да и парень не из скупых оказался — с такими всегда приятно дело иметь. Скорее бы кто-нибудь из вас это барахло отсюда унес. Боюсь, как бы ваш ящичек ненароком не подмочил репутацию моему заведению… Не хочешь шепнуть по секрету, что все-таки за дрянь однорукий у меня припрятал?
— Урд, Верданди, Скульд, — сказал я.
— И на каком это языке? — осведомился радетель за неприкосновенность частной собственности.
— На старогренландском, — вновь соврал я. — Означает: «Не спрашивай меня о том, чего я сам не знаю…» Ладно, старик, спасибо за исчерпывающую консультацию. Словами не передать, как я тебе благодарен.
— Дык словами и не надо, — ответил Бармен. — Ими желудок не набьешь и с кредиторами не рассчитаешься. А вот от сувенирной безделушки из Припяти я б не отказался. Главное, чтобы от твоей благодарности потом ничего нигде не чесалось… Бывай, Мракобес! Да смотри понапрасну на рожон не лезь. Черепановцы — ребята лихие; будешь зевать — живо тебе башку отстрелят…
— Значит, пока мы торчали на базе, Полынный Слиток все время находился у тебя, но ты решил мне его не показывать! — возмутился я, прервав связь. И пускай Кальтер фактически сам признался в том, что он опять мне солгал, это не оправдывало его в моих глазах.
— Я не хотел, чтобы ты впал в искушение и совершил какую-нибудь глупость, — ответил майор. — Мне неведомо, насколько сильно ты жаждешь заполучить Слиток, поэтому я решил подстраховаться. Так что там насчет твоей чайки? Теперь ты ее видишь?
— Черт бы тебя побрал! — Я в негодовании хлопнул ладонью по камню. А чайка моей надежды в это время сидела на мачте, чистила перышки и ехидно поглядывала на меня свысока.
— Всему свое время: когда-нибудь да поберет, — пообещал Тимофеич. — Но если у тебя еще остались сомнения, попроси Бармена подойти к моему контейнеру и мысленно сконцентрироваться на одной из своих болячек. Помнится, он трепался, что на днях его мучил хондроз. Вот пусть на собственном примере и докажет тебе, что я не лгу.
— А потом добрая душа Бармен тайком приведет к Слитку своих больных друзей, те — своих, а когда я вернусь, там будет стоять очередь длиннее, чем к долбаному доктору Айболиту! — фыркнул я. — А в Баре соберется целая прорва ублюдков, которые только и будут ждать, когда я вынесу свое сокровище за пределы завода. Нет уж, хрен им, а не панацея!.. Кстати, а кто такие эти Урд и Скульд? У твоей Веры что, есть братья?
— Точнее сказать, сестры. Но не у моей Веры, а у той Верданди, что из области мифологии… Однако ты уходишь от темы, Мракобес. Итак, что скажешь? Дядя Костя явил чудо, которое ты требовал, или мне для полного счастья еще кролика из шляпы вытащить?
— Это не чудо, а наглый обман! — набычился я. — Ты твердил о взаимном доверии, а сам прятал от меня Слиток, боясь, что я его выкраду!
— Называй это как хочешь, — пожал плечами Кальтер, — но факт остается фактом: теперь ты в курсе,
