где я прячу твою награду, и можешь получить ее, как только вернешься в Бар. Клятва, о которой ты давеча заикался, мне, в принципе, не нужна. Вера любит требовать их, потому что насмотрелась сериалов про Дикую Зону и думает, что раз хороший сталкер дал клятву, значит, он ее непременно исполнит. Но мы-то с тобой знаем истинную цену сталкерским обещаниям, верно? Поэтому вполне обойдемся без них. Давай просто отринем все колебания, возьмем свои ранцы и пойдем в Припять. Договорились?
Майор поднялся и протянул мне ладонь, предлагая скрепить договор рукопожатием. Я несколько секунд с недоверием взирал на нее, словно она была пропитана тем ядом, каким компаньон обрабатывал свой кинжал, но потом все-таки пожал ее, хотя и понимал, что жест Кальтера — всего лишь обычная дипломатическая уловка. Борцы вон тоже пожимают друг другу руки перед поединком, но это вовсе не гарантирует, что оба они будут вести себя на ковре по-джентльменски. А в сталкерском обществе подобное лицемерие встречается сплошь и рядом. Норма здешней жизни: в мире, разбитом на десятки враждующих кланов и группировок, нельзя дружить со всеми. Такое мог позволить себе лишь прохиндей Тишка- Барыжка, да и то, как выяснилось, до поры до времени…
Однако едва мы замели следы нашего короткого привала и напялили ранцы, как ПДА Кальтера взялся беззвучно, но настойчиво вибрировать, извещая хозяина о поступившей на его адрес информации. За сутки, что я провел в компании майора, это был первый случай, когда кто-то пытался с ним связаться. В то время как мне текстовые сообщения от приятелей приходили практически ежечасно. Все они спрашивали, по сути, об одном и том же: как дела? Я отвечал на их послания запрограммированным на автоответчике двустишием: «Жив, здоров, хабара — пресс. Дядя Леня Мракобес», для отправки коего требовалось нажать всего одну кнопку. Кому в данный момент понадобился Тимофеич, было очевидно. Наверняка это Бармен спешил удостовериться, что сдавший ему на хранение вещички клиент не привязан к дереву и я не вытребовал у компаньона словесный код под пытками.
Впрочем, со своими догадками насчет Кальтера я опять угодил пальцем в небо. Вместо того чтобы отвечать на вызов, майор насторожился и, присев за валявшуюся поблизости опору Небесного Паука, жестом велел мне сделать то же самое. И только потом расчехлил ПДА и взглянул на дисплей.
Никто компаньона, как оказалось, не вызывал. Виброзвонок его коммуникатора сигнализировал о некой опасности — это было понятно по мерцающему на экране красному предупреждающему значку и надписи под ним: «Активный радар».
— Проблемы, Тимофеич? — вполголоса поинтересовался я, обеспокоенный неведомой, но, судя по реакции Кальтера, отнюдь не шуточной угрозой.
— Пока нет, но хорошего тоже мало, — ответил тот, после чего приказал: — А ну быстро вырубай свою электронику! Всю, какую есть: детектор аномалий, подсветку прицела и даже часы, если они работают на батарейке!
— Как скажешь. — Я нажал сенсор отключения ПДА, дождался, когда погаснет дисплей, и спрятал коммуникатор в карман. Затем вырубил электропитание цифрового бинокля. Майор в это время задрал рукав комбинезона и обесточил свою механическую руку. И кроме нее — ничего, хотя у него электронных прибамбасов было явно побольше, чем у меня.
— Мое оборудование защищено от пеленга, — уточнил он, перехватив мой вопросительный взгляд. — Все, кроме протеза. А твое — нет. Отключил игрушки, ничего не забыл?
— Вроде бы так. А кто нас пеленгует? И чем?
— Говори потише!.. — Кальтер перешел на шепот. — И попытайся вспомнить, есть ли у Черепанова какое-нибудь антиснайперское или другое современное поисковое оборудование?
— Вообще-то от нас они уходили налегке, — ответил я. — Но «Долг» получил информацию, что после этого в Зону для «Буяна» однажды переправлялась партия оружия. Что именно заказывал из-за Кордона Череп, нам неизвестно.
— Плохи дела, — заметил Куприянов, продолжая получать данные на свой «стелс»-ПДА. — Судя по типу радара, противник пытается засечь нас при помощи переносной противопехотной установки «Хотрейн». Сканирование ведется… я так и думал: с холма… Назад!
Услыхав про холм, я решил было тихонько высунуться из-за укрытия и, переключив бинокль в обычный режим, поискать через просветы в сосновых кронах, откуда за нами ведется наблюдение. Грозный шепот компаньона вынудил меня вмиг ретироваться на место, а его ледяной взор уже без слов намекнул, чтобы впредь я не проявлял без спросу подобную инициативу.
— Радар «Хотрейна» — комплексный и вычисляет не только электронику, — пояснил майор. — Движущиеся объекты, тепловое излучение, оптика, звук — диапазон сканирования достаточно широк… Давай за мной.
Мы отползли левее — туда, где пробивающийся сквозь ветви луч солнца успел нагреть ржавую поверхность паучьей ноги. Не трогая бинокль, компаньон краем глаза выглянул из-за нее, приподняв голову точно над освещенным солнцем пятачком. После чего вновь припал к земле, пробыв на виду от силы пару секунд. За столь короткий срок вражеский радар вряд ли зафиксировал на фоне теплового излучения опоры новую инфракрасную помеху. А если и зафиксировал, дозорному приходилось держать под наблюдением обширное, покрытое лесом пространство, где аналогичные помехи возникали чуть ли не ежесекундно.
— Вот почему сигнал радара такой отчетливый! — подбил Тимофеич итог своей блиц-разведки. — Стрелок засел на верхушке антенны. И знаешь, что хуже всего? Мой детектор не умолкает. Кажется, те парни успели нас обнаружить. По крайней мере, теперь их верхолаз пристально следит только за этим сектором леса. Уверен — неспроста.
— И как сукин сын не побоялся взобраться на такую верхотуру, да еще с базукой! — в бессильной злобе проворчал я. — Что предлагаешь делать? Зарыться в землю или сверкать пятками?
— Многое бы отдал за то, чтобы у него была обычная базука или, на худой конец, снайперская винтовка, — сказал Кальтер, не сводя глаз с дисплея ПДА. — От осколков и пуль в лесу еще можно скрыться. От «горячего дождя» — весьма проблематично.
— Признайся, ты нарочно стращаешь меня время от времени, чтобы я не расслаблялся, да? — осведомился я.
— Зачем мне лишний раз пугать человека, который и так едва не рванул на попятную? — открестился от упрека компаньон. — То, что я сказал, будто под обстрелом «Хотрейна» проблематично уцелеть, — это, наоборот, верх моего оптимизма. На самом деле уцелеть там невозможно.
— Тогда чего ты разлегся, а не уносишь отсюда ноги, пока есть время?
— Выжидаю, когда переменится ветер, и молюсь, чтобы стрелок не выстрелил раньше.
— Может, он все-таки не выстрелит, — робко понадеялся я. — Пошарит-пошарит радаром по лесу, решит, что наше присутствие ему почудилось, да угомонится.
— Слишком рискованно уповать на это. Потому что если верхолаз выпустит ракету при невыгодном нам порыве ветра, можно будет даже не вставать с этого места… Внимание: кажется, восточный ветер стихает!.. — Кальтер подобрался и, упершись руками в землю, приготовился вскочить с земли. — Если сейчас подует северный — подрываемся и что есть мочи несемся к той луже, которую видели, когда по пути сюда «жарку» обходили… Соберись: на все про все у нас с тобой будет около двадцати секунд…
Ждать пришлось еще полминуты. Томительные полминуты, за которые мое взбудораженное воображение успело нарисовать мне в красках столько горячих смертей, сколько их, наверное, существует в природе. Какая из моих фантазий была ближе всего к реальности? Кальтер знал ответ на мой вопрос, но я поостерегся задавать его майору в эту ответственную минуту. Как говорит мой приятель Вовчик Холера, много будешь знать — скорее рехнешься.
Долгожданный — а иначе, сидя на раскаленной сковороде, не скажешь — северный ветер дунул нам в лица упругим порывом, и Тимофеич, скомандовав «бегом марш!», припустил на северо-восток в своей резвой бесшумной манере. Несмотря на то что я стартовал сразу за компаньоном, дистанция между нами начала быстро увеличиваться. Впрочем, проигрывал я не за счет темпа, а по вине собственной неуклюжести. Обегая деревья, Кальтер умудрялся не сбавлять при этом скорость, в то время как я, уступая ему в проворстве, терял драгоценные мгновения на каждом таком вираже. А мгновения эти складывались в секунды, коих у нас в запасе, со слов майора, имелось всего ничего.
Даже по приблизительным расчетам, бежать до нужного озерца требовалось дольше, нежели треть минуты — ровно столько времени, надо понимать, должно было пройти между выстрелом «Хотрейна» и
