Слишком далеко, даже лиц не разглядеть. Патэ Киоша не может там быть. Он обознался.
Деревня была охвачена паникой. Из домов выбегали люди, метались перепуганно, кричали, собаки выли, возмущенно ревел Самсон.
Засадники и молодежь со стрельбища ворвались в деревню. Ряды копейщиков отчего-то замерли, в коричневом замелькали белые одежды – суетились пастыри. Наконец им удалось навести порядок в своей армии, и она снова наступала воличам на пятки. Первый ряд наступающих перешел на бег, ощетинившись копьями, второй остановился и вскинул луки…
Стрелы взлетели и ударились в стену ветра. Залп пропал впустую, но тут ветер агонизирующе взвыл и умер окончательно.
Макс с отчаянием повернулся, выдергивая лук из налучи, наложил стрелу, натянул. Тетива с хлопком лопнула, стегнула по рукам…
– Смотрите! – закричал кто-то, и все замерли в удивлении и страхе.
Задрожала земля, и высокие бревенчатые засеки на входе в деревню начали валиться на пути копьеносцев. Взвилось облако пыли, раздался нечеловеческий вопль. Бревна раскатились, чья-то могучая мысль играла ими словно соломинками.
В наступившей после грохота и криков тишине громом раздался тихий вздох Шанки, потерявшей сознание и обмякшей на руках Влада. Лицо Гнома было бело как мел, из носа бежала кровь. Алек устало уронил руку, повернулся, и люди попятились от него.
– Чего уставились?! Хватайте все что можно и бегите!!! – заорал он.
– Быстррро! Проверить все дома, хватайте детей и оружие, коней, собак, живо! – Макс с удивлением понял, что кричал он. Принял у Алека лук. Люди разбегались по домам, хватали все, что подворачивалось под руку.
– Нашла о чем беспокоиться!
– Сам же сказал, брать собак! – огрызнулась Кати, подхватывая за химон Клыка и засовывая в седельную сумку. Большеголовый щен сучил лапами и пищал, Рыжка бежала рядом, скулила жалобно…
На развалинах вскипели схватки.
Алек выскочил из длинного дома с мечом и наскочил сразу на троих. Его мастерства еле хватило, чтобы не пасть разрубленным на кусочки в первые мгновения боя, но тут рядом оказался учитель Хархан. Убил одного, второго разрубил мало не пополам. Меч застрял в грудной клетке, старый вой не успевал…
Меч Алека сам метнулся вперед, отведя вражеский, и возвратным движением чиркнул по руке, повернуться, страхуя клинком близко у тела и – выпад!
Глаза врага страшно выпучились, он выронил меч и стал медленно-медленно заваливаться назад, клинок с хлюпаньем пополз из тела. Алек смотрел, как гаснет сияние жизни, а руки его знали все наперед, освободили меч резким рывком с поворотом, не позволив тяжести упавшего тела вывернуть рукоять из ладони. Человек упал странно мягко, и сразу было видно – жизнь ушла.
Старый вой ударил Алека по лицу, загоняя обратно поднявшуюся к горлу желчь, пинком указал нужное направление.
– Защищай тех! – проревел он и взмахнул мечом, воющий клич рассек шум боя. Вооруженные как попало войи сплотились вокруг старика.
– Гранаты!
Полетели глиняные пузыри, взрывались, разбрасывали огонь и железную гальку. Незнакомый нияз кричал, надсаживая горло, звонкий голос Алии прямо-таки ввинтился в уши Алека. Парень побежал к своей нияз и вдруг оказался за старшего над учениками войями. Юнцы рвались в бой, пришлось чуть ли не кулаками вбивать мысль, что нужно отступать, защищаться и защищать остальных. Погибнуть в бою – невелика доблесть, попробуй умереть с пользой. А лучше совсем не умирать.
Занимался пожар, ветер был против атакующих. Воличи стреляли из луков, благо охотником в деревне был каждый второй, не считая каждого первого.
Алек остановился на окраине деревни.
– Ты чего? – Дим дергал за руку. Алек мыслью летел мимо боли, страха, смерти, прошел сквозь толстые глиняные стены…
Мастерская на отшибе. Масляная пакля, бутылки с зельями – заготовки гранат. Бочонки горюч-воды источают дурную вонь. Порох, разрыв-трава по отдельным каменным ящикам.
– Нет! Что ты делаешь! Там же наши!.. – Кто-то кричал, тормошил его, хлестал по щекам, пытаясь нарушить сосредоточение.
Хорас Хархан был на острие защиты. Он убил своего врага, оглянулся через плечо. Глаза стосемидесятилетнего старика и семнадцатилетнего юноши встретились. Хархан кивнул и отсалютовал мечом, снова повернулся к имперцам. Алек услышал хриплый мощный глас.
И Алек со всей своей силой обрушил огненный молот на стоящий наособицу полузакопанный в землю дом.
Земля вздрогнула под ногами. Взметнулся огненный фонтан, ветер сразу разнес, и пламя потекло по улицам.
В одно мгновение Мечта полыхнула со всех концов.
Люди шли неторопко, соблюдая порядок, словно и не беглецы вовсе, а переселенцы. Спереди и сзади караван охраняли войи, в центре дети, старики и раненые.
Молодые войи шли в конце колонны, старшие гнали их вон, но потом махнули рукой. Даника здесь же ехала на Пегасе, перед ней сидела Шанка и безмятежно спала. Девочка переутомилась, ей был нужен отдых.
– Эй, этот парень очухался!..
Даника потянула поводья, поравнялась с вороным.
– Ну, как самочувствие?
– Спасибо, хреново… – пробормотал «этот парень», со стоном выпрямляясь в седле, повел мутными глазами по сторонам. – Ой, извини…
Даника фыркнула.
– Прежде чем придет пора расстаться, я хотел тебе сказать, что всегда принимал тебя всерьез, – заплетающимся языком сказал Дэн. – Я прятался, скрывался, думал, что все изменится, уйдет. Вот и изменилось. Жалко, что все так кончилось…
– Что он несет? – тихо поинтересовалась девушка. Все смотрели недоуменно, а Дэн продолжал говорить всякую чушь, тихо, монотонно.
– Тогда я и понял… Давай теперь поцелуй меня на прощание и поедем каждый в свою сторону…
Искаженные усталостью, страхом и болью мысли выправлялись, снова пульсировали жизнью. Даника закрыла рот, оглядела ухмыляющиеся лица вокруг, покраснела. Вдруг перегнулась с коня и быстро чмокнула Даниэла в щеку. По физиономии парня медленно стала расплываться глупейшая блаженная улыбка. Он снова заговорил, уже веселее, перескакивая с темы на тему, что-то о детских играх, о старых клятвах…
– Эй, приятель. – Алек похлопал его по плечу, приподнявшись на ходу на цыпочки. – Угомонись, ты еще пока жив.
Дэн угомонился, посмотрел на друга детства, улыбка так же медленно начала пропадать.
– Жив?
– Жив.
Парень поразмыслил.
– Ты уверен?
– Уверен.
Дэн опять подумал, это действие явно нелегко ему давалось.
– Почему я себя так паршиво чувствую?
– Потому что Лина тебя стукнула.
– А почему Лина меня стукнула?
