окорочек, и маринованные оливки с начинкой, и рыбка всякая разная, и вина-квасы, и… – Фродо еще раз огляделся, стараясь, видимо, понять насколько хорошо его слышно всем присутствующим, – И, самое главное, они сказали, что скоро горячее подадут!..
– Ну, это, прям, не завтрак, а какой-то лукуллов пир! – подала свой голосок Эльнорда.
– Вот! – тут же обрадовался Фродо хоть такой поддержке, – Я ж и говорю – пошли вместе позавтракаем!..
– Это что ж получается, – усмехнулся тролль, – Ты меня на мой же завтрак приглашаешь?
– Нет, ну что ты, – испуганно пробормотал хоббит, – Наоборот, я… это… я к тебе на завтрак напрашиваюсь! Вот!..
Душегуб показал клыки в довольной улыбке:
– Ну что ж, тогда пойдем, посмотрим, чем угощает нас хозяин?
Душегуб прихватил свой рюкзачок и широким шагом покинул хоббитскую конуру. Мы двинулись за ним, и скоро вновь оказались около широких дверей, разукрашенных резьбой. На одной из ручек висела небольшая картина, забранная в тонкую деревянную рамку. Тролль удивленно протянул лапу и, сняв картину с ручки, принялся ее рассматривать:
– Это ж картинка из моей гостиной!.. – недоуменно проговорил он и перевернул картон. На обратной стороне картины довольно коряво было выведено кириллицей и латиницей «Не беспокоить! Отдыхаю!»
– Это я забыл снять, – смущенно пробормотал хоббит и попытался вырвать злосчастную картинку из лап тролля.
Но не тут-то было! Душегуб дернул картинку к себе и угрожающе спросил:
– Это ты для кого нацарапал, плюшевая голова?!
– Для кого, для кого?.. – неожиданно резко, противным писклявым голоском ответил Фродо, – Для обслуживающего персонала! Наглый здесь обслуживающий персонал, так и стараются в комнату влезть без спроса!
– А я думаю, что ты это для нас накарябал! – не согласился тролль, угрожающе потряхивая раскрашенной картонкой, – Это ты нас хотел этой… мазюлькой… остановить!
– Ага, как же,.. – в полный уже голос заверещал хоббит, – Остановишь вас какой-то картонкой! Особенно тебя, мохнатый бульдозер! – и тут же, заметив движение троллевой лапы к поясу, заверещал совсем уж дурным голосом, – И не трогай свою дубину! А то я… а то я… а то я…
– Что «а то ты»? – переспросил заинтересованный тролль, мгновенно успокоившись.
– А то я… не пойду к тебе завтракать! – закончил хоббит обиженным голоском.
– Ты что, Фродо?! – ужаснулась рядом со мной Эльнорда, – Разве можно так шутить?!
– А я не шучу!.. – гордо бросил малыш.
– Ты что ж, хочешь, чтобы Душегуб повесился от огорчения?! – простенала Эльнорда, – Бессердечный!..
– Да, я такой, – гордость и самомнение хоббита еще подросли.
Тролль протянул руку, чтобы открыть дверь, а хоббит, видимо, решил совсем его добить словом, потому и продолжил свою фразу:
– А Душегуб не повеситься… Его ни одна веревка не выдержит!..
Продолжая открывать дверь одной рукой, тролль совершенно неуловимым движением бросил вторую в сторону воротника хоббитовой курточки, но к нашему всеобщему изумлению хоббита на этом месте уже не оказалось. А его ехидный голосок раздался у меня за спиной:
– Не поймал, не поймал… И до чего ж ты, Душегубушка, неповоротливый!
Тролль восхищенно хмыкнул и отступил в сторону от открытых дверей, приглашая нас внутрь.
Да! Этот гостиничный номер позволил мне в полной мере понять, что должно называться апартаментами.
Из прихожей, бывшей не на много меньше моей спальни, три двери вели в гостиную, кабинет и спальню. Спальня соединялась с кабинетом еще одной дверью, а малоприметная дверь из гостиной вела в небольшой коридорчик, в конце которого располагались ванная комната и туалет. Кровать в спальне, прикрытая здоровенным балдахином, имела совершенно невероятные габариты и огромное количество подушек самых разнообразных размеров. Кабинет, обставленный прекрасной мебелью, весьма удобными креслами, с мягчайшим ковром на полу прямо-таки заставлял думать о чем-то высоком и умном.
Пока мы обходили троллевы владения, Фродо все время держался около меня и, то и дело дергая мой рукав, повторял:
– Теперь ты понимаешь, почему мне так хотелось хоть чуть-чуть пожить здесь?!
Однако, долго рассматривать Душегубов номер нам не пришлось. В гостиной, на необъятном столе, накрытом цветастой скатертью был сервирован завтрак.
Увидев, что было расставлено на этом столе, я сразу же подумал, чем же таким необычным поразил наш тролль сердце хозяина гостиницы. Еще более удивительно было то, что при таком обилии самой разнообразной снеди на скатерти красовался один единственный прибор. Вся наша компания невольно повернулась к Фродо, а неугомонная Эльфийка тут же озвучила общий интерес:
– Ты, плюшевый мишка-переросток, ты что ж, собирался один все это сожрать?!
Хоббит обиженно сморщил мордашку:
– Я же вас позвал!..
За что получил еще один общий удивленный взгляд. А тролль пробормотал:
– Впервые вижу, чтобы Фродо испугался количества еды…
– Кто испугался?! – тут же начал было Фродо, но тролль только махнул своей лапищей и, не обращая больше на Фродо внимания, предложил:
– Давайте, ребята, рассаживайтесь, где кому нравится, а с тарелками мы сейчас что-нибудь придумаем.
Однако придумывать ничего не потребовалось – Эльнорда своим женским чутьем сразу же обнаружила требуемую посуду в огромном резном шкафу, украшавшем гостиную.
Пока она зачем-то споласкивала найденные тарелки, ложки, вилки и раскладывала их на столе, вместе с Груфи подошли спутники Шалая – те самые три молодца, которых мы видели в окно.
И начался наш прощальный пир!
Присутствие за столом малознакомых людей не слишком стесняло членов Братства, так что застольный разговор начался сразу и легко. Все трое новичков в нашей компании оказались сотниками из полка Рыси, уволенными в отставку вместе с Шалаем и отправившиеся с ним в изгнание. Именно поэтому воевода решил взять их с собой к кочевникам. Постепенно и они освоились за столом, тем более, что им тоже было что рассказать.
Аккурат после третьего тоста в дверь громко постучали, и вскочивший со своего места Фродо, впустил двоих слуг, тащивших довольно большие… носилки. Если они и удивились, обнаружив за столом такую большую компанию, то виду не показали, а спокойно прошествовали со своим грузом к небольшому столику, притулившемуся у окна и принялись переставлять на него кастрюли, кастрюльки, судки и сотейники, в которых находилось обещанное горячее.
Завтрак сразу получил новый импульс, но тут я вспомнил один еще не решенный вопрос и, подойдя к Шалаю, негромко спросил:
– Воевода, ты зеркала достал? Помнишь, мы ночью говорили?..
Шалай сначала недоуменно на меня посмотрел, потом хлопнул себя по лбу и сделал знак Груфи, чтобы тот подошел. Молодой человек вскочил со своего места и, обогнув стол, приблизился.
– Ты зеркала достал? – озабоченно спросил воевода.
Груфи загадочно улыбнулся и вытащил из нагрудного кармашка два небольших овальных зеркальца, сделанных, похоже, из полированного серебра и вставленных в изящные резные рамочки с ручками.
– Подойдет?.. – спросил он, протягивая мне эти произведения искусства.
– Вполне, – довольно произнес я, забирая зеркала.
Затем я забрал со стола две маленькие еще не откупоренные бутылочки белого вина и удалился в кабинет. Там я уселся за роскошный письменный стол, положил на абсолютно пустую и чистую столешницу зеркала и поставил бутылочки с вином. Затем, глубоко вздохнув и очистив голову от хмельных мыслей, я принялся составлять заклинание. Ничего нового я решил не придумывать, а воспользоваться уже виденным
