Во-вторых, Тулейн вбил себе в голову, что трон должен унаследовать его собственный ребенок. Разумеется, по округе бродило достаточно бастардов, прижитых герцогом во времена буйной молодости от пышных крестьянок, но детишки подросли и вовсю вертели хвосты коровам в деревнях, а следовательно, никак не могли быть усыновлены. Это же скандал! Светлейший герцог – и вдруг усыновляет какого-то сиволапого мальчишку, зачатого (фи!) на сеновале!
Выход один – обратиться к докторам.
Невезение Тулейна и здесь сыграло свою роль. Ни один лекарь, на которых его светлость извел целое состояние, не мог вернуть герцогу мужскую стать. Что делать?
Тулейну дали совет попросить помощи у местной ведьмы. Не помогла медицина – поможет магия. Ведьма ответила на просьбу его светлости немедленно: ребенка обеспечим, однако материнство будет принадлежать отнюдь не герцогине. Кому именно? Вы сами, государь, не догадываетесь?
Государь подумал, прикинул... и согласился.
На шестой месяц после соглашения герцогиню неожиданно поразила водянка, внешне смахивавшая на беременность – это для успокоения поползших слухов и нервов верноподданных. Спустя девять месяцев маленькое государство погрузилось в траур, ибо, как было объявлено, герцогиня умерла при родах, оставив после себя прелестную белокурую кроху по имени Аманта. Что случилось с ведьмой – так никто и не знал на протяжении последующих семнадцати лет.
Сначала все шло хорошо. Ребенок рос, получал достойное образование, но в возрасте тринадцати лет милашка Аманта (на которую уже положили глаз полдесятка принцев) резко изменилась...
– Я уверен – виновато половое созревание, – терпеливо объяснял Эмиель. – И с обычными-то детьми в таком возрасте возникает множество трудностей, а здесь – дитя магички! Аманта не умела управлять унаследованными способностями. Когда же поняла, что владеет могуществом, недоступным даже отцу, начала невинно развлекаться. Ее испортили безнаказанность и отсутствие правильного воспитания. Дети злы и себялюбивы, а если дети располагают Силой, они будут ее употреблять не для блага остальных людей, но для своего удовольствия.
– Восхитительная сказочка, – выдавил Дастин. – Я-то, дурак, всегда полагал, что все заколдованные принцессы становятся жертвами грязных интриг злых колдунов или завистников...
– Гвинбле-ейд, – разочарованно протянул Эмиель, голой рукой вороша угли в костре. Я уже выяснил у нашего аптекаря, что вампиры его разновидности обладают невероятной толерантностью к огню и высоким температурам, – поделись секретом: как ты умудрился в твоем возрасте и при твоей профессии сохранить столь незапятнанный юношеский идеализм? Ты либо пьян, либо болен! Взялся за дело – так выполняй. Я тебя не заставлял, а отнюдь, отговаривал. Зачем связываться?
– Постойте, постойте! – Я подался вперед. – Эмиель, вы уж простите мою амнезию, но что-то я подзабыл – мы зачем идем в замок? Спасать принцессу?
– Почти, – хитро улыбнувшись, ответил вампир. – Гвинблейд собирается в очередной раз доказать миру собственную крутость и заодно выполнить контракт по очистке замка Каэр Тулейн от обитающей в оном нечисти, каковая нечисть являет собой заколдованную принцессу Аманту. Аванс в двести золотых крон получен.
– Так нам надо убить принцессу?
– Расколдовать, – пояснил Эмиель. – Когда папаша Тулейн осознал, что вырастил чистой воды чудовище – это случилось как раз к семнадцатому дню рождения ее высочества, – ему пришлось принять крутые меры. Под давлением придворных, которым осточертели выходки Аманты.
– А именно? – спросил я.
– Герцог выпустил из темницы мамашу нашей красавицы – Аманта действительно была красавицей, несмотря на свой гадкий характер! – где старушка-ведьма пребывала вплоть со дня рождения дочери, пал в ноги и попросил все исправить. Любящая мать согласилась и даже простила герцога за давнее вероломство. Ее условия были таковы: Аманта погружается в глубокий сон на семьдесят три года, до своего столетия. В день, когда принцессе исполняется сто лет, в замок, покрытый останавливающим время заклятием, должен прийти доблестный воин и Аманту поцеловать. Принцесса проснется хорошей доброй девушкой, проживет отмеренный ей срок...
– Вместе с доблестным воином? – Я оторопело посмотрел на Дастина. Напарник, смутившись, ответил:
– Да нет, при чем здесь я? Рано утром, когда ты еще валялся в коме, я нанялся на работу к сыночку местного барона. Некий Греттис из Вольдена, приятный парень, только романтик до мозга костей. Каэр Тулейн расположен на земле его родителей и торчит, как бельмо на глазу. И использовать нельзя, и пугало на всю округу. Мальчишка отлично помнит про легенду о принцессе Аманте, хотя все остальные давно забыли. Завтра – двухсотлетие принцессы.
– Двухсотлетие? – Я обвел непонимающим взглядом Дастина и Эмиеля, которые, судя по внешнему виду, соревновались друг с другом в невозмутимости. – Ведь Аманту надо было расколдовать еще сто лет назад, если я правильно понял легенду!
– Ох, юноши, – поморщился вампир, – да что с вами обоими сегодня? Вы, виконт, понятно – поэт. Вы обязаны быть романтиком, но точно так же обязаны хоть немного знать историю! Про Аманту просто забыли! Папаша Тулейн согласился наложить на нее Заклятие Очищения, переехал вместе с двором в соседний замок, с горя быстро спился... Владение отошло к дальним родственникам, потом войны, чума... Какая Аманта в наши сложные времена? Не до принцесс!.. Бесспорно, случались попытки проникнуть в замок, но больше с целью грабежа. Герцог оставил там две трети своей сокровищницы, а он считался человеком богатым. Из походов в Каэр Тулейн никто не возвращался. По слухам, там завелись какие-то чудовища... В общем, мы идем разбираться, что к чему, а заодно помогать баронскому отпрыску, одарившему уважаемого Гвинблейда авансом. Знаете закон магии?
– Закон Архимеда знаю, – буркнул я. – И что он гласит?
– Архимед? Не слышал... Так вот, если заклятие наложено на определенный срок, то оно только в определенный срок и срабатывает. В первое столетие про Аманту никто не вспомнил, сейчас наступило второе. Значит, спасти красавицу можно в один-единственный конкретный день. Только нужно ли?
– В чем проблема? – Дастин нахмурился. – Закон есть закон. Если я ее поцелую в день рождения, отмеченный столетием, Аманта проснется настоящей принцессой, а не какой-то лесбиянкой с магическими склонностями. Мы вытащим ее из замка, отвезем к господину баронету, выдадим замуж и пускай себе живет спокойно. Нам по контракту полагается десятая доля от обнаруженных в Каэр Тулейне сокровищ и общей стоимости постройки. И без полностью оплаченного гонорара я с места не двинусь!
– Речи разумные, но чересчур рациональные, – хихикнул вампир. – Единственно, логика мне подсказывает – где-то в наших выкладках кроется ошибка. Что-то неверно.
– Это сказка, – фыркнул я. – Любая сказка заканчивается хорошим финалом. Дастин... Тьфу, Гвинблейд, а если принцесса влюбится в тебя с первого взгляда? В конце концов герой – ты, а не какой-то баронский сынок. И вообще, почему именно тебе дали заказ на пробуждение принцессы и даже заплатили аванс?
– Виконт, вы очаровательны. – Эмиель похлопал длинными ресницами. – Вы что, даже умудрились позабыть, чем зарабатывает на кутежи ваш друг? На мой взгляд, у него весьма специфическое ремесло.
Я подумал, что не вижу в профессии сотрудника службы безопасности Внесолнечной колониальной администрации ничего специфического, но промолчал, лишь вопросительно глянув на Дастина.
– Это называется «ведьмин», – нехотя сказал он. – Это совсем не колдун и не маг, просто созвучие неудачное. Профессиональный охотник за чудовищами. Ведьминов обычно нанимают для того, чтобы решить проблемы, связанные с...
– Монстрами, неконтролируемой магией, злым колдовством и любыми непонятными событиями, выходящими за пределы осмысления простого обывателя. Впрочем, иногда ведьминов принимают на работу вышибалами в трактиры, – жизнерадостно пояснил Эмиель, взял голыми ладонями горячий котелок и допил бульон, оставшийся от рябчика. – Можете ложиться спать, господа. У вас завтра тяжелый день.
– А ты? – насторожился Дастин.
– Мне спать не положено, полнолуние, – сказал вампир, поплотнее запахнулся в свой черный плащ и уставился выпуклыми глазами в угли костра. Сейчас он действительно немножко напоминал графа Дракулу, у которого разболелся пораженный кариесом любимый клык. – Отдыхайте. Я посторожу.
