крали, видимо, намекнул этим, что спаситель принцессы немедленно получает трон герцогства. Ага, вот и жалованные грамоты... Доблестному рыцарю остается лишь вписать в пустые графы свое имя. Виконт, не желаете?
– Давайте хоть на девочку глянем, – смущенно сказал я, подходя к хрустальному гробу. Эмиель продолжал скабрезничать.
– Нас четверо, – вкрадчиво нашептывал он мне на ухо. – Себя, как кандидата в женихи, я отметаю немедленно, хотя бы потому что никакая уважающая себя принцесса не пойдет замуж за вампира. Правда, если вспоминать необычные сексуальные пристрастия Аманты, у меня тоже есть шанс... Значит, остаетесь вы, виконт, Гвинблейд, у которого контракт, и наш очаровательный принц. Пробуждающий поцелуй придется разыгрывать в орлянку...
– У вас нет ничего святого, Эмиель, – усмехнулся я. – Гляньте, она действительно недурна собой.
По мне, так принцесса походила на уснувшую голливудскую кинозвезду, а как известно, кинозвезды подобного сорта бывают двух видов. Первый: пышная глуповатая блондинка, взятая в кино лишь благодаря протекции, сногсшибательной фигуре и пухлым губкам. Участие в фильме звезды первого типа ограничивается лишь истошным визгом на заднем плане, когда главный герой дерется с плохими парнями. Второй вариант – роковая красавица. Для нее поле деятельности более обширно: женщина-вамп, шпионка, интриганка, героиня боевика или склеенной из соплей мелодрамы. Аманта умудрилась совместить оба типажа. Вообще-то принцесса являлась блондинкой, однако не соломенной, а пепельной. Пышности в фигуре не замечалось, хотя формы приятные. Нос с аристократической горбинкой, длинные ресницы и упрямый, но красивый рот. В качестве дополнения к самой принцессе фигурировали белое подвенечное платье, алмазная диадема, схватывавшая волосы, и – о ужас! – хрустальные туфельки. Мы что же, нарвались на очередной клон Золушки?
– Сто пятьдесят тысяч золотом, – уверенно заявил Дастин, рассматривая спящую красавицу.
– За что? За всю обстановку? – удивился Эмиель.
– Нет, только за диадему. Ну кто из присутствующих решится на совершение подвига? Алионэль, вы вообще знаете, как целуют женщин? Или уступите место профессионалу?
– Легенды о проклятом племени ведьминов не лгут, – напыщенно изрек принц, одновременно не переставая с восторгом рассматривать Аманту. – Пользуете все, что шевелится, а что не шевелится – расшевеливаете и пользуете.
Дастин лишь руками развел, сказав при этом:
– Эмиель, нужно как-то извернуться и выполнить контракт с баронетом Вольденом. Мне плевать, кто поцелует принцессу, но ее высочество обязана затем выйти замуж за нашего заказчика, вдобавок Греттис получает девяносто процентов от наваленного здесь хлама. Алионэль, либо вам не повезло, либо вы удовольствуетесь только ролью персонажа легенды.
– Я не из-за денег! – в сотый раз оскорбился принц. Судя по выражению лица, он уже был безнадежно влюблен в Аманту. – Если ее высочество выйдет замуж за другого – что ж, буду страдать всю оставшуюся жизнь! Это судьба!
– Тогда целуй, – бросил Дастин и отошел в сторону.
С поцелуем тоже возникли проблемы. Дело в том, что прозрачная крышка хрустального гроба никак не желала сниматься. Я и Эмиель обследовали каждый сантиметр драгоценной домовины, но не нашли механизма, способного открыть крышку.
– Не гвоздями же она прибита? – расстроенно бормотал вампир, буквально обнюхивая гроб своим грандиозным носом. – Заклятие? Возможно, возможно... Ладно, хватит тянуть кота за яйца! Кто-нибудь, разбейте эту проклятую крышку!
– Умоляю, не делайте этого! – со слезами в голосе простонал принц. – Можно поранить принцессу осколками! Дайте я попробую.
Алионэль коснулся ладонью гроба, прошептал нечто вроде «Возлюбленная, я пришел», и тотчас щелкнули невидимые замочки. С моей точки зрения, как человека эпохи техногенной цивилизации, картина слегка напоминала открытие криогенной капсулы анабиоза, какие используются на старинных субсветовых кораблях.
Вопреки ожиданиям Дастина монстры, мумии и зомби, долженствующие охранять покой Аманты, из стен не полезли. Принц несколько раз попытался пристроиться поудобнее, видимо, не зная в подробностях, как именно подойти к столь серьезному делу, как поцелуй, наконец нагнулся и быстренько чмокнул Аманту в розовые губки. Эмиель улыбнулся и легонечко зааплодировал. Дастин с недовольным и независимым видом копался в сундуках с сокровищами, пытаясь не обращать на нас внимания. Похоже, никакие сантименты не трогали огрубевшую душу охотника за чудищами.
– Любимая! – воззвал Алионэль, пожевал губами, видимо, подыскивая надлежащее словцо, и выкрикнул сорванным фальцетом: – Пробудись!
– Если б у меня над ухом так орали, я бы тоже из могилы встал, – не оборачиваясь, сказал Дастин.
Прекрасная принцесса шевельнулась. Алионэль застыл и от напряжения едва не упал со скользкой подставки гроба. Аманта вяло подняла правую руку, коснулась пальчиками лба и открыла глаза. Очи спящей красавицы оказались неожиданно блеклого светло-голубого цвета.
– Кто вы? – томным голосом героини мелодрамы вопросила принцесса. – Как долго я спала?
– А... Ну... Я принц. Алионэль Червиньяно-дель-Фриулли из замка Сальсомаджоре в Альдано, – пролепетал наш герой. – И я... В общем... Как бы это сказать... Я люблю вас и прошу стать моей женой. Вот!
– Сейчас доиграется, – почти засунув губы мне в ухо, шепнул вампир. – Романтик, чтоб его...
– Я согласна! – с неожиданно милой улыбкой заявила Аманта и уселась во гробе поудобнее. – Принц, сколько я спала?
– Ровно сто семьдесят три года, – последовал возглас Дастина, набивавшего карманы разноцветными камешками. – Только вот что, милая, поостерегитесь раздавать обещания направо и налево. Я обязан вас доставить к настоящему жениху, сыну барона Вольдена. Еще вопросы?
– Сто семьдесят три? – ахнула принцесса. В этот момент Алионэль уже сумел подхватить ее на руки и не без натуги поднять. – Нет!!! Сроки миновали! Нет! Только не это!
– Да в чем дело-то? – повернулся я к Эмиелю. – Чем она недовольна?
– Ой... – Вампир аж присел. – Я же говорил! Я предупреждал! Вот она, неправильность! Законы магии не обойдешь!
– Да в чем... – попытался повторить я, одновременно бросая взгляд на Аманту, по-прежнему возлежавшую в пылких объятиях принца. И застыл как статуя.
Золотисто-серый пепел волос Аманты за доли мгновений начал превращаться в спутанную седину, кожа растрескалась сетью морщин, очаровательный носик с горбинкой превратился в бородавчатый колун, глаза впали, аккуратные ноготочки обернулись старушечьими толстыми и желтыми когтями, ладони из розовых стали коричневыми... Неизменными остались лишь диадема, свадебное платье и хрустальные туфельки.
Алионэль держал на руках древнюю старуху.
– Милый! – проскрипела бабушка, потянувшись губами к девственным устам принца. – Наконец-то!
– Ч-чего? – Алионэль попытался отпрянуть, едва не потеряв равновесие. Затем он разжал руки и неаккуратно поставил бабулю на пол. Да, осаночка у Аманты испортилась. Согбенная старица. – Вы... кто вы, госпожа?
– Аманта из Каэр Тулейна, – провозгласила избранница, одновременно выплевывая выпавшие зубы. За спиной принца раздалось фырканье и повизгивание. Дастин, закрыв рот обеими ладонями, пытался не расхохотаться в голос.
– Закон энтропии, – слабо сказал вампир и бессильно опустился на ступеньку. – Вот где ошибка! Ее следовало разбудить сто лет назад, тогда заклятие сработало бы! Аманта осталась бы юной и прекрасной, поднявшейся от очищающего сна! Миновало второе столетие, на которое заклятие не было рассчитано. Семнадцать лет исходных да поверх сто дополнительных... Она неплохо выглядит для своего возраста. Принц, я вас поздравляю! На свадьбу пригласите?
Алионэль отрешенно постоял рядом со счастливой бабушкой, улыбавшейся во весь свой беззубый рот, и упал в обморок.
