...Мы снова ехали по лесу, на глазах перестававшему быть зачарованным. Жуткая паутина уносилась ветром, на корявых ветках деревьев распускались зеленые листочки, не прыгали больше липеры и вороны не таскали кости в клювах... Даже виселица с тремя удавленными эльфами рассыпалась от внезапно налетевшей старости. В лесу расцветала жизнь, а в замке, доселе нетронутом, расползалась смерть. Ковры превратились в вытертые дырявые половицы, поблекла позолота, мебель за какие-то минуты оказалась грудой деревянной трухи, изъеденной жучком... Заклятие остановки времени исчезло.
Дастин, беззаботно насвистывая «All you need is Love», гарцевал впереди, не забывая поглядывать по сторонам. Принц Алионэль и вампир восседали на козлах фургона, я же заставил лошадь идти рядом с ними и слушал отрывистый разговор. Спасенная бабуля Аманта дрыхла в повозке на подстилке из звериных шкур, там же валялись испорченные доспехи принца, мешочки с нашей драгоценной добычей и сундучок с герцогской короной династии Тулейнов.
– Не расстраивайтесь, ваше высочество, – толковал унылому Алионэлю сострадательный вампир. – Кто ж мог предвидеть, что дело обернется подобным образом? Зато теперь вы богаты, отдадите золото и алмазы папеньке, он обрадуется и простит. Доспехи можно починить в ближайшей деревне, там очень хороший кузнец, я его знаю. Ничего страшного не произошло. Найдете вы еще себе невесту, очень хорошую девушку, заживете счастливо...
– А с Амантой что делать? – вздыхал принц. – Господин аптекарь, вы ведь понимаете, что жениться на ней я не могу! Неприлично! Она, конечно, герцогиня и все такое, но... Она старше меня на сто лет! Да на какие сто – на двести! Папенька никогда не пойдет на подобный мезальянс! Это же позор для фамилии! Скандал! Куда я ее теперь дену?
– В соответствии с контрактом господин Гвинблейд отвезет принцессу вкупе с частью сокровищ Греттису Вольденскому...
– Он наверняка откажется и выгонит Аманту на улицу, – горько всхлипнул Алионэль.
– Тогда поступите проще, – пожал плечами вампир. – Увезите принцессу с собой в королевство Альдано, отдайте в хорошую богадельню или, допустим, наймите сиделок. У вас появится замечательная любящая бабушка. Которая, между прочим, предостережет вас от возможных жизненных ошибок. В конце концов, обратитесь к знающему магу! Возможно, волшебник сумеет каким-то образом... э-э... сократить сто лет разрыва. Разумеется, не за счет вашей молодости.
– Когда доберемся-то, милые? – глуховато донеслось из фургона. Проклятая карга, видимо, проснулась. – Мне бы у камина погреться, суставы ломит...
– Ужас... – По щеке принца потекла слеза. – Я ведь ее полюбил, как только увидел. И вдруг такое... такое...
Алионэль уткнулся лицом в грудь вампира и горько зарыдал.
– Ничего-ничего. – Эмиель неумело гладил принца по голове свободной рукой, успокаивая. – В молодости у всех случались разочарования. И еще, молодой человек, я очень вас прошу – впредь никогда не пытайтесь разрушить сказку. Не старайтесь доказать всему миру, что вы великий герой – это станет ясно само собой, без доказательств, когда судьба сама приведет вас к подвигу. Подвиги не надо искать нарочно... Не вырубайте зачарованные леса, не убивайте чудовищ... По крайней мере без особой на то необходимости. Не уничтожайте чудеса по собственному хотению. Ведь сказка заканчивается, как только вы поцелуете спящую красавицу. Виконт Юлиан! Гвинблейд! К вам данное замечание тоже относится!
– А Гвинблейд хорошенький... – прошамкали из фургона. – Я хочу, чтобы он обязательно пришел на нашу свадьбу с принцем Алионэлем...
– Приедем, а как же, – хмыкнули сзади. Оказывается, Дастин обогнул повозку и ехал вслед за мной, беззастенчиво подслушивая.
Я посмотрел на напарника и похолодел, ибо какое-то время просто не мог вспомнить, что за тип пристроился к нашему маленькому каравану. Тотальные физические изменения организма! Причем ни Дастин, ни я долгое время этого совершенно не замечали! Он стал несколько выше ростом и, если можно так выразиться, суше. Волосы из коротких рыжеватых превратились в длинные пронзительно-серебряные, черты лица обострились...
Я протер глаза ладонью и внезапно заметил показавшийся возле поворота лесной дороги дом. Наш Дом.
– Домой! Домой!! – неожиданно сам для себя рявкнул я и пришпорил лошадь. – Домой, пока мы не превратились черт знает во что! Дастин, у нас в баре есть водка? Я хочу напиться! Тоже мне, сказочка про принцесс!
Серия третья
МАЛОЕ ТВОРЕНИЕ – ВИД ИЗНУТРИ
Его бесплодие было безгранично. Оно доходило до экстаза.
Горацио: Так Гильденстерн и Розенкранц плывут себе на гибель?
Гамлет: Сами добивались!..
Глава 12
Быть или не быть?
– Oрел...
– Черт побери, да сколько можно? Который раз?
– Пятьсот восемнадцатый. Теперь ты кидай.
– Орел. Почему? Слушай, может просто монета с двумя орлами?
– Список возможных объяснений. Первое: я сам хочу этого. На дне моего подсознания я играю в орлянку против самого себя, используя монеты без решки во искупление своего невспоминаемого прошлого. Второе: время остановилось намертво, поэтому выпавший в тот миг орел повторяется в полутысячный раз. Третье: божественное вмешательство. Четвертое: эффектное подтверждение принципа, согласно которому каждая отдельная монета, подброшенная в отдельности, с той же вероятностью упадет как орлом, так и решкой. Поэтому нет оснований удивляться в каждую отдельную единицу времени, когда это происходит. Дай мне попробовать. Орел...
– Предлагаю еще версию. Та сторона монеты, где решка, искусственно утяжелена, поэтому она всегда падает орлом вверх.
– А что, мысль... Кидай! Орел?
– Орел. Пятьсот двадцать один. Теперь снова ты.
– Пятьсот двадцать два орла. Я сейчас свихнусь. Может, этот мир устроен так, что монеты в нем падают исключительно орлами вверх? В таком случае бутерброды здесь тоже должны падать маслом вверх, а не наоборот. Будем проверять?
– Обед только через два часа, где мы возьмем бутерброды?
– Можно попросить у Офелии. Скажем, что для опыта.
– Она нас не любит. Считает, будто мы дурно влияем на принца.
– А мы на него действительно дурно влияем?
– Кстати, опять орел. Пятьсот двадцати три. Офелия, между прочим, вообще никого не любит, кроме себя. Так что бутербродов она нам не даст. Пятьсот двадцать четыре...
– Отдай, кидать не умеешь. Да что же за беда такая? Орел!
– Разговор какой-то дурацкий...
– По-моему, в последнее время мы только и занимаемся тем, что ведем дурацкие разговоры. Пятьсот двадцать пять. Орел.
– Догоним результат до пятьсот пятидесяти пяти и пойдем в трактир. Жрать охота. Что, опять орел?
– Пятьсот двадцать шесть. Не делай из еды культа. Пятьсот двадцать семь. Так чем бы нам заняться? Опять идти подслушивать?
– С чего ты взял, что подслушивание – наша основная задача? Вдруг мы оказались здесь совсем по
