охоту за каким-нибудь отдельным зверем, особенно интересным в генетическом или эволюционном ракурсе. Через два месяца орда пытливых изыскателей отправляется домой – писать диссертации и дипломы о твари, считающейся у нас сельскохозяйственным вредителем и при любой возможности истребляемой фермерами. Ну представьте, как посмотрели бы обитатели Земли на человека с Гермеса, проявившего невероятный интерес к обычной серой крысе и пожелавшего провести наиподробнейшие исследования этого удивительного биологического вида?
Так вот, возглавляемая доктором Гильгофом «экспедиция», на мой сугубо личный взгляд, имеет к альтернативной ксенобиологии столько же отношения, сколько я – к физике искривленного пространства. Сомнений нет – они что-то ищут. Но что именно? Вьючные гиппарионы нагружены не только полевой снарягой, но и какими-то пластиковыми контейнерами, о содержимом которых я могу только догадываться. Почему Гильгоф настоял на длительном переходе от точки высадки на двадцать второй параллели до предгорий хребта Баффина – это почти триста километров? Отчего прицепленный на «липучке» к левому предплечью Анны микрокомпьютер работает без каких-либо сбоев, точно определяя наши географические координаты, выдавая прогноз погоды и параметры окружающей среды, от температуры воздуха до влажности и активности магнитного поля планеты? Если я ничего не путаю, то большинство данных эта машинка должна получать со спутника, а сам спутник попросту обязан выйти из строя после первых же часов пребывания на орбите Гермеса...
Да вот хотя бы: вчера, устроившись на первую ночевку, мадемуазель Аня предложила посмотреть кино – не спалось, а заняться было нечем. Я расценил это как не самый тонкий юмор, но Анна уверенно развеяла мои сомнения, сказав, что скачала на свой ПМК целую коллекцию как современных, так и старинных фильмов, выдвинула панель голографического проектора, и мы почти три часа следили за бурными событиями двухмерной мелодрамы начала ХХ века под названием «Унесенные ветром». Хорошее кино, я раньше не видел. И книжку не читал. Мешали только привлеченные светом висящего в воздухе лазерного экрана ночные насекомые, но и эту проблему мы решили быстро – Крылов опрыскал окраины лагеря универсальным фумигатором и насекомые исчезли.
Как прикажете относиться к таким чудесам?
Я снова промолчал, не задав ни единого вопроса. Посмотрим, что будет дальше. Мне становится все интереснее и интереснее.
– Никогда не предполагал, что с домашними животными может быть столько возни. – Я уже привык к тенорку Гильгофа и почти не обращал внимания на его постоянные жалобы. – Запрячь- распрячь, почистить, напоить, посмотреть, чтобы седло не натирало, проверить ступни... Луи, а почему гиппарионов не подковывают, как обычных коней?
– Вы, доктор, могли бы и сами догадаться, – подавив смешок, ответил я. – У трехпалой гермесской лошади нет копыт, только мозолистая пятка. Вам было бы приятно, возьмись я забивать в вашу ступню гвозди, чтобы закрепить подошвы ботинок?
– Конечно неприятно, – тотчас согласился Гильгоф, не без труда снимая со спины гиппариона очередной вьюк. – Отпустить животных пастись на ночь?
– Да. Только сначала стреножим и расставим под холмом ультразвуковые маячки. Николай, займись!
Взмокший Крылов сбросил куртку «лесостепного» камуфляжа с песочными, бледно-зелеными и коричневыми полосками и принялся молча копаться в ранце, отыскивая маячки – эти примитивные генераторы ультразвука являлись лучшей защитой от хищников, которых в саванне хватало с излишком. Достаточно окружить стоянку десятком таких игрушек, и можно спать спокойно, зная, что никакая клыкасто-когтистая нечисть не нанесет внезапный визит.
Анна с деловитым видом распаковывала палатки. Самое полезное изобретение человеческого гения, основанное на простейшей механике: дергаешь за шнур, и через полминуты перед тобой стоит уютный полимерный домик, теплый, непромокаемый и надежный. У Гильгофа и Ани палатки отдельные, нам с Русланычем приходится делить пополам одну, зато более просторную.
– Искупаться бы. – Николай вернулся и теперь задумчиво смотрел вниз, на темно-синюю ленту неширокой реки, несущей свои воды к югу. – Луи, можно?
Ну наконец-то он начал интересоваться моим мнением и относиться к предостережениям с надлежащей внимательностью. При всех своих многочисленных достоинствах, Русланыч является разгильдяем почище меня самого.
– Очень не советую. – Я покачал головой. – Но если хочешь повоевать с рептилией размерами эдак с десантный катер ВКК, милости прошу. Только вытаскивать тебя из крокодильей пасти никто не будет.
– Неужто их настолько много? – вздохнул Крылов, доставая гигиеническое полотенце, обтирание которым вполне заменяло полноценный душ. – Мы ведь сегодня поили гиппарионов на берегу, и ничего...
– Не заметил, что мы это делали у мелководья, возле обширных отмелей, где крупный хищник не может спрятаться? А под холмом глубина, в которой может обитать все, что угодно. С хищниками-амфибиями человек почти незнаком, описаны полтора десятка тварей, смахивающих на земных аллигаторов, и несколько гигантских насекомых. Не самая приятная смерть, могу тебя уверить. Случаи известны...
– Коленька, займитесь лучше костром. Помогите, наконец, даме! – подал голос Гильгоф, развалившийся на пенолитовом коврике. Мои собачки тоже решили, что настало время слегка передохнуть, но, как и всегда, заняли стратегические позиции по четырем углам лагеря. Альфа, как самая опытная, взяла ответственность за западный склон холма, спускающийся к саванне. Какие, к дьяволу, маячки – от вам лучшая и надежнейшая охрана!
Закат оказался на редкость красочен. Феерия розовых, оранжевых, золотых и багровых тонов, серебристые облака над горизонтом, восходящие луны – у Гермеса два спутника, астероиды, некогда захваченные гравитацией планеты. Костер пылал вовсю.
– Кушать подано, – оповестила нас Анна, еще вчера по собственной инициативе взявшая на себя обязанности «хозяйки дома». Жаждавшего помочь Крылова она к очагу не допускала, предпочитая все делать самостоятельно. – Веня, второй раз звать не буду, ляжете спать голодным!
– Конечно, иду, – прокряхтел задремавший Гильгоф. – Что у нас сегодня? Телятина в соусе по-тулузски? Лазанья, трюфели?
– Армейский рацион, – невозмутимо ответила Аня, передавая доктору термопакет. – Необходимый набор белков, углеводов и витаминов. Приятного аппетита.
– Анечка, нельзя же превращать тысячелетний церемониал в вульгарную процедуру «принятия пищи»! – возмутился доктор. – Да, условия походные, но даже среди дикости и варварства следует оставаться людьми!
– Луи, вам мясо или рыбу? – пропустив слова Гильгофа мимо ушей, спросила Анна, взглянув на меня. Глаза у нее потрясающие – темно-голубые, с зеленоватыми прожилками. – А куда Коля подевался?
– Отошел по своим делам, – ответил я, заметив, как Русланыч минуту назад убыл под склон в сопровождении умной Альфы. – Давайте рыбу, что ли...
Термопакет перекочевал в мои руки. Отличная штука, кстати – бросил в угли или в кипяток и через минуту готов горячий обед. Правда, наши армейские рационы изготовлены по весьма старинным технологиям, но ничего не попишешь – это Гермес, господа. Окраина цивилизации.
– Значит, хаваете? – развязно сказал Крылов, появившись из синих сумерек. – Меня не подождали? Ну и ладно, перетопчусь. Зато наградами и премиями делиться не буду!
– Садись, и жуй, – ровно сказала Аня и вдруг замерла. Увидела.
В руке Коленька держал человеческий череп, в свете костра казавшийся золотисто-оранжевым. Без нижней челюсти.
– Ну-ка, ну-ка. – Гильгоф осторожно положил пакет на землю и приподнялся на локте. – Это что, розыгрыш?
– Никакого розыгрыша, Вениамин Борисыч. Теперь остается выяснить, кто зарезал старого цадика и как он здесь оказался!
