длиной с ладонь – это стало ясно, когда я вымылся, оделся и тщательно оттер трофей от засохшей крови.
– Ситуация донельзя непонятная, – покачивал головой Гильгоф, глядя сквозь очки на пламя костра. – Думаю, сейчас ни у кого нет сомнений в том, что мы имеем дело со следами нечеловеческой цивилизации. Вернее, неземной, поскольку останки принадлежат представителям нашего биологического вида. Предположения строить слишком рано, особенно учитывая бессмысленность наших находок. Этот донельзя странный Лес, никому не нужная Дорога и, наконец, захоронение на Острове скорее всего связаны между собой некой смысловой нитью, но мои рассуждения не уходят дальше версии о ритуальном значении данных объектов. Анечка, Луи, какие у вас мысли?
– Пока я не узнаю, что мы здесь делаем – никаких мыслей! – Я наконец-то решился высказать наболевшее. Уволят – ну и черт с ними! – Доктор, расскажите правду. В историю с «альтернативными формами жизни» я не поверил сразу. Вы занимаетесь чем угодно, но только не биологией. За несколько дней мы встретили столько необычностей, сколько человек не видел за всю историю космической эры – признайтесь, вы ведь знали о Дороге?
– Нет, не знал, – отказался Гильгоф. – Я не вру, Луи. Никто не знал. Хотите откровенности? По большому счету я не имею права на откровенность, но... Вы нам не доверяете?
– Не совсем точная формулировка. Я вижу, что вы скрываете от меня истинный смысл вашего интереса к Гермесу.
– Хорошо, – вздохнул доктор, машинально посмотрев на дисплей диагностера – машинка свидетельствовала, что состояние Крылова приходит в норму. – Вот вам правда и истинный смысл: примерно через полгода начнется массовая колонизация Гермеса. Массовая, понимаете? Сначала сюда прибудут службы поддержки, техника, рабочие, специалисты в области сельского хозяйства, войска... Это примерно полмиллиона человек. За следующие двадцать пять месяцев в этот мир переселятся около ста или ста пятидесяти миллионов человек, которым мы должны будем загодя предоставить все необходимое для выживания и обеспечить их безопасность.
– Я же серьезно, доктор!
– А я – еще более серьезно. Луи, вынужден вас огорчить: получить университетское образование на Земле вы не сможете. Никогда. Поскольку наша прародина в Солнечной системе очень скоро превратится в безжизненную пустыню или попросту исчезнет как данность. Анечка не даст мне соврать... В нашу задачу на Гермесе входит установить маячки для посадки первых транспортов в наиболее пригодных к этому районах обоих материков. Вторую группу «Франц-Иосиф» высадил на Восточном континенте, в Юргинской колонии. В тот самый день, когда мы впервые встретились. Самой собой, мы вынуждены пока действовать негласно и максимально незаметно. Теперь ясно, почему мы были принуждены не раскрывать вам целей этого путешествия?
– Но... – заикнулся я и спросил с самым дурацким видом: – А куда пропал корабль-носитель, сбросивший «Франца-Иосифа» после выхода из Лабиринта? Я же видел, такой точки входа возле Вольфа 360 не существует!
– Очень наблюдательный молодой человек, – как бы невзначай заметила Аня. – Таких либо надо душить в колыбели, либо брать на работу.
– Он сразу прыгнул в систему звезды Капелла, – не обратив внимания на слова верной спутницы, ответил Гильгоф. – Тамошнее солнце по спектральному классу похоже на наше, есть предположение, что на его орбите отыщутся пригодные для жизни планеты.
– Но как же так? – несказанно поразился я. – Капелла? Это ведь далеко!
– Было далеко, а теперь близко, – усмехнулся доктор. – По вашему лицу, Луи, можно читать как по книге, и книга эта мне говорит: если немедленно не объяснить все подробности, вас постигнет информационная контузия и вы сляжете на пару с Коленькой! Поскольку возиться сразу с двумя больными у меня нет никакого желания, придется рассказывать... Анечка, дорогая, поставьте кипятиться воду, устроим вечер любителей хорошего кофе!
Гильгоф не ошибся: информационная контузия – это страшная штука. Следующие три дня я ходил как в воду опущенный, причем как в переносном, так и в прямом смысле, поскольку мы устроили еще несколько экспедиций на Остров. Построить плот ничего бы не стоило, но вплавь – быстрее.
Результатом тщательного обследования Острова стала новая коллекция трофеев в виде скелетов одиннадцати людей, находившихся в склепе-пещере, куда намедни кувырнулся Крылов. Сам Коленька пришел в себя уже на следующий день, к вечеру начал довольно уверенно ходить на своих двоих и не менее уверенно материться – терапевтическая РНК-регенерация тканей – дело болезненное, наверное почти настолько же, насколько и сама травма. Разумеется, он оставался в лагере – Гильгоф категорически запретил участвовать в работах и залезать в воду.
Я предпочитал помалкивать и просто помогать Вениамину Борисовичу с Анной. Новости привели меня в состояние, близкое к ступору, что неудивительно: не каждый день тебе сообщают о том, что цивилизацию в ближайшее время ожидает катастрофа, с которой не сравнятся никакие войны, геноциды или эпидемии вместе взятые. Даже если нейтронная звезда не столкнется с Землей, по мере ее приближения к Солнцу исходящий от объекта поток частиц превратит обитаемую планету в стерильный булыжник, не смогут выжить и одноклеточные. Аналогичная судьба постигнет базы на Луне, Марсе, Венере и спутниках Юпитера.
Выход один: эвакуация. Представить невозможно, как она будет происходить – земные корабли не приспособлены для одновременной переброски с планеты на планету огромного числа людей, строить подобные транспорты долго и дорого, я уж не говорю о их защите от жесткого излучения нашей проклятущей звезды. Никто не может клятвенно пообещать, что половина эвакуационных судов не выйдут из строя, едва появившись в системе Вольф 360... Кроме того, крупнотоннажные корабли не способны осуществлять посадки на планеты с силой тяжести, аналогичной земной, следовательно, потребуется огромное количество катеров и челноков для доставки людей с орбиты на поверхность Гермеса. Я уж не говорю обо всех прочих проблемах – разместить, накормить, начать выстраивать экономику с нуля... Как будут решаться все эти трудности? Голова кругом идет! Никогда раньше операции такого плана не проводились, а значит – ошибок и жертв не избежать.
– Не расстраивайтесь, Луи, – подбадривал Гильгоф, видя мое скверное настроение. – Посмотрите на ситуацию с другой стороны. Случись нечто похожее двести-триста лет назад, не выжил бы вообще никто, а ныне речь о вымирании человека как биологического вида не идет. В двадцатом веке мы не смогли бы даже сбить астероид, приблизившийся к Земле на опасное расстояние и попавший в ее гравитационный колодец! Вселенная – довольно опасное местечко для проживания настолько хрупких тварей, как мы, споров нет, бороться с ее великими силами люди не в состоянии. Но человек может уйти от опасности, по крайней мере – сейчас... Вариантов два: или спасти то, что возможно, своими силами, или задрать лапы кверху, надеясь на некое чудо, и смиренно ожидать Апокалипсиса. Чуда не случится, позвольте вас уверить!
– А что же случится? – хмуро вопросил я.
– Назовем это «испытанием». Испытанием разумного сообщества на волю к жизни. Докажем, что мы достойны жить – прекрасно! Нет – значит, мы оказались неудачным экспериментом. Жизнь и разум не являются копирайтом и торговой маркой Земли, это мы уже выяснили. Нам на смену придут другие расы, более целеустремленные и находчивые. Да хотя бы вот эти наши друзья!
Гильгоф ткнул рукой на разложенные возле палаток кости, доставленные с Острова.
– Не уверена, что они являются нашими друзьями, – процедила Аня, возившаяся с останками, – кости рассортировывались, а затем на расстеленной полимерной пленке из них складывались полные скелеты. Зрелище не самое приятное, но я убедил себя относиться к данному процессу как к колледжскому занятию по археологии. – Все эти люди были убиты, никаких судебных экспертиз проводить не надо. У четверых – множественные переломы костей, полученные при жизни или сразу после смерти. Вот у этого... – Анна продемонстрировала желтоватый череп, – ...у этого оплавленная дыра в затылочной кости, будто из плазменной винтовки стреляли. У двух рассечены ребра острым предметом, возможно, металлическим. Самое время заводить дело о предумышленном убийстве двух и более лиц.
– Причем с особой жестокостью, – дополнил Крылов, развалившийся поодаль и игравшийся с ПМК. –
