самих мужчин. По стеклу побежали тонкие трещинки. В конце концов Харман забрался на верх резервуара и, используя трубу как рычаг, оторвал хитроумную крышку. Сняв с лица ночные линзы и респиратор, собиратель бабочек запрыгнул в пересыхающий бак – помочь товарищу. Огни совершенно погасли, работать приходилось при свете фонарика.
Обнаженная, мокрая, безволосая, с обновленной кожей, девушка лежала на полу лазарета беззащитная, словно неоперившийся птенец. Добрая новость заключалась в том, что она дышала – неглубоко, прерывисто, пугающе часто, но все-таки дышала. Однако была и дурная новость. Мужчинам не удавалось привести подругу в чувство.
– Она выживет? – требовательно спросил Даэман.
Прочие двадцать три человека не проявляли признаков жизни, к тому же достать их наружу не оставалось возможности.
– Откуда я знаю? – огрызнулся девяностодевятилетний.
Обитатель Парижского Кратера огляделся вокруг:
– Без электричества тут быстро холодает. Не успеешь глазом моргнуть, как будет ниже ноля. Надо чем- нибудь ее прикрыть.
По-прежнему сжимая оружие, хотя уже не разыскивая врага во всех углах, Даэман устремился в темноту. Трубки, пробирки, человеческие кости, разбитые сервиторы, разлагающиеся останки… Ничего похожего на одеяло.
Ханна лежала без сознания и сильно тряслась всем телом. Вернувшийся ни с чем молодой мужчина принялся растирать ее голыми руками, но это явно не помогло.
– Нужно что-то придумать, иначе ей конец, – в отчаянии прошептал он.
Из сумерек между рядами послышался звук скользящего металла. Товарищи даже ухом не повели. Испарения жидкого кислорода и прочих пролитых жидкостей заполняли зал мутной пеленой.
– Нам всем скоро крышка, – поправил Харман, указывая вверх, на прозрачные потолки.
Даэман запрокинул голову. Белая звезда-ускоритель угрожающе выросла в размерах.
– Сколько еще? – выдохнул коллекционер.
Девяностодевятилетний покачал головой:
– Хронометры исчезли вместе с напряжением и Просперо.
– Когда началась эта заварушка, до ухода нам оставалось двадцать минут.
– Да, только
Молодой мужчина внимательно вгляделся в ночной небосвод, покрытый ледяными звездами.
– Земля еще светила. Значит, как только она снова покажется…
Бело-голубой краешек планеты взошел над горизонтом.
– Пора уходить, – произнес Даэман.
Стук и скрежет за спинами путешественников усилились. Собиратель бабочек развернулся всем корпусом, целясь во мрак, однако Калибан так и не появился. Теперь лазарет начал терять и гравитацию. Разноцветные лужицы принялись взлетать над полом в виде бесформенных медуз, силящихся стать шарами. Луч фонаря повсюду натыкался на их блестящие поверхности.
– Как уходить? – удивился Харман. – Без нее?
Веки девушки были слегка приоткрыты, из-под них виднелись мутные белки. Озноб понемногу отпускал ее, хотя мужчин это скорее пугало. Даэман снял респиратор, глотнул достаточно плотного, пусть и пропахшего гнилой плотью воздуха, и почесал щетинистый подбородок.
– С двумя термокостюмами нам не добраться до соньера. В городе, а тем более на открытом пространстве, она сразу погибнет.
– На диске есть силовое поле и обогреватель, – прошептал девяностодевятилетний и тоже поднял маску; дыхание вырвалось изо рта клубами пара. Бороду и усы путешественника покрывали белые сосульки, а в глазах застыла такая тоска, что больно было смотреть.
Молодой спутник покачал головой:
– Сейви рассказывала мне про вакуум и что он делает с человеческим телом. Ханне не дождаться, пока мы включим защитное поле.
– Ты хоть помнишь, как его активировать? – спросил Харман. – И как летать на этой хреновине?
– Э-э-э… не знаю. Ну, видел, конечно… А ты что, забыл?
– Я так устал, – откликнулся товарищ, потирая виски.
Девушка перестала дрожать и теперь совсем походила на мертвую. Даэман сорвал с руки перчатку и приложил обнаженную ладонь к груди Ханны. Ничего. Неужели?.. Тут он ощутил слабое, как у птички, биение сердца. И решительно произнес:
– Харман, снимай термокожу.
Тот вскинулся, беспомощно поморгал, затем понурил голову:
– Ну, да. Ты прав. Мой век уже позади. Она больше заслуживает…
– Вот дурень-то! – выругался собиратель бабочек, помогая другу разоблачиться. Между тем воздух охлаждался с пугающей быстротой; голоса товарищей звучали все выше и тоньше. – Будешь меняться с ней. Досчитаешь до пятисот – одевайся сам. И так все время, если только она не погибнет.
– А ты куда? – сипло поинтересовался товарищ; его ладони так сильно тряслись от мороза, что горожанину пришлось самому натягивать на девушку синюю кожу и дыхательную маску Хармана.
Ханну снова забил озноб, хотя термокостюм совершенно не растрачивал телесное тепло.
– А я пойду к соньеру, – пояснил Даэман и отдал оружие. – Возьми, вдруг Калибан явится за вами.
– Не явится, – судорожно прохрипел девяностодевятилетний. – Сперва он сожрет тебя. Тогда и мы станем легкой добычей.
– Подавится, – процедил молодой мужчина сквозь зубы и, оттолкнувшись от пола, поплыл к полупроницаемой мембране.
Уже после того, как Даэман разрезал пластиковую покрышку острым концом трубы и выплыл наружу, обитатель Парижского Кратера сообразил, что не сказал другу самого главного: он собирается вернуться за ними на соньере.
«Ладно, теперь уже некогда. Может, сам догадается».
Месяц – вернее, целую вечность – назад Даэман едва успевал за Харманом и Сейви, неуклюже кувыркаясь в воздухе, пока те плавно парили в нужном направлении. Теперь же он чувствовал себя в хрустальном городе словно рыба в воде: без усилий находил точку опоры, легко отталкивался, свободно взмывал к небесам, при необходимости кувыркался, выписывал сложные пируэты…
И все же этого было недостаточно. Время неумолимо настигало его. Так подсказывало чутье, пусть даже погасшие панели над головой не давали возможности увидеть грозный ускоритель, увенчанный черной дырой. «Интересно, услышу я, когда он врежется в стекло, или атмосфера для этого слишком разрежена?» – подумал путешественник, пробиваясь через бурые водоросли, но тут же выбросил глупый вопрос из головы. Можно не сомневаться: миг ужасного столкновения не пройдет незамеченным.
Даэман едва не миновал южную башню, однако вовремя поднял взгляд, чтобы увидеть над головой многие сотни воздушных этажей, уходящих во мрак. Ориентироваться приходилось только при помощи ночных линз. Тени, похожие на людей, парили над головой, некоторые довольно близко, правда, двигались они так неловко и бесцельно, что мужчина слегка успокоился. Лишь слегка.
Приземлившись, Даэман попытался скопировать позу Калибана – опустил руки между ногами и оттолкнулся из последних сил. Все же взлетел он не столь быстро, как надеялся. Уже через семьдесят— восемьдесят футов, достигнув первой террасы, путешественник почти завис на месте. Он пристроился на перилах и приготовился прыгать, всматриваясь во тьму.
Призраки были повсюду. Монстр мог броситься на жертву с любой затененной террасы, но что поделаешь: мужчина был вынужден держаться ближе к стене и выступающим платформам. Так он и прыгал: быстрый взлет, замедление, новый толчок… Сам себе Даэман напоминал несуразную костлявую лягушку, прыгающую вверх по вертикальной реке, с камня на камень.
Да и костюм-то на нем зеленый! Путешественник не выдержал и расхохотался в голос. Гулкое эхо, прокатившееся по линии в собственных микрофонах, напугало и отрезвило его. Мужчина замолчал, и с тех пор лишь натужное хриплое дыхание нарушало тишину стеклянной башни.
Внезапно Даэман содрогнулся от ужаса и на лету совершил опасный кувырок.
