– А? – тот ничего не понял. Ну, как водится, чем главнее, тем тупее.
– Он спрашивает, когда опустят домой, – это шофер пояснил, и заржал. – Это у нас группа заученных, они по-русски слова сказать не могут.
Судя по всему, вопрос для чина был очень неожиданным. Он открыл и закрыл рот, потом сообщил:
– По заключению лагерного руководства, – и, казалось, сам обрадовался найденному решению. – Как решит начальство, так и топай куда хочешь!
– И документы выпишут? – я не унимался.
– Выпишут – выпишут! – закивал начальник. – Всем выпишут.
И отвернулся, показывая, что аудиенция закончена. И захлебал что-то из фляжки, которую ему Зубо протянул.
Глава одиннадцатая
Не верь врагу. Тем более, когда он клянется в том, что говорит истинную правду. Знай, что всегда тот, кто громко обещает – я дам тебе свободу – лжец. Он все делает для того, чтобы отнять её у тебя. И главное для него не посадить тебя в клетку, не сделать узником холодной тюрьмы, а главное для него – сделать несвободной твою душу. Главное для врага, а именно твой враг будет чаще всего кричать – я дам тебе свободу – сделать тебя рабом не по принуждению, а рабом добровольным, который будет лизать ему пятки и боготворить. И ещё – всегда обещающий свободу говорит – стань моим рабом на секунду, и я дам тебе свободу навсегда – не верь обещающим свободу. Они враги. Не верь им. Борись за свою свободу всегда и везде. И будь свободен всегда.
Легко рассуждать о прописных истинах, когда они не тебя касаются. А если ты уже не можешь просто так быть свободным? Хотя, кто отнимет свободу у меня? Вот справку – так точно не дадут. Никто нам ничего не выпишет. По крайней мере, не собирается. И видимо, этот лагерь останется последним местом жительства для многих. А может и для всех.
В общем, в трясясь в прокуренном автобусике, по пути в наш концлагерь, я рассуждал именно так. И казалось мне, когда распахнутся двери машины по приезду, я сразу начну что-то делать. Хотя и не совсем понятно, что. Но одно ясно – сдохнуть здесь ради того, чтобы построить дачу какой-нибудь сволочи, я не хочу. И решение вроде бы само собой просилось – а не устроить великую бузу? Поднять народ и снести этих полицаев чертовой матери! А если они вызовут сентов? Кстати, это очень важно – как они связываются с сентами?
– Господин начальник, – я опять решил потревожить Зубо, – разрешите обратиться!
Тот, нехотя и с раздражением, но все-таки соизволил разрешить:
– Обращайся, – бросил через плечо, как подачку, – только по-людски, не так как вы, тупые, разговариваете.
– Нет, господин начальник, это важно очень, – клюнет или не клюнет? – Когда сбили этот истребитель? Сколько он там валялся?
– А мне что, докладывают, – начал было Зубо. – А тебе это зачем? Что за любопытство? Кто трепать языком разрешил?
Зубо распухал от негодования. Непонятно, правда, почему.
– Ну, как, господин начальник! – я продолжал валять Ваньку. – Очень важно знать, за какое время белки человека подчистую разделывают. Ведь попади кто из ответственного персонала в беду – надо знать, за какое время можно спасти, а когда уже и смысла нет посылать помощь.
– Без тебя решат, – уже с сомнением в голосе пробормотал Зубо.
– Так я же новым властям и хочу помочь! – Тянул я свое. – Вот доложить им – во столько-то и столько- то, найден мертвый труп с такими-то патолого-анатомическими подробностями. Ну и конечно, выводы они сами сделают. А вам почет! Сведения-то нетривиальные.
Непонятное, нарочито мною использованное слово произвело на Зубо неизгладимое впечатление.
– До хера знаешь, – заключил он. Но видимо, запомнил мои слова. На потом.
– Ты что, в полицаи выслужиться решил? – Шарый сердито зашептал мне на ухо. – Думаешь, учтут твое мнение и медаль дадут?
Мне ничего не оставалось, как покачать отрицательно головой.
А в лагере нас ждала куча новостей. Привезли новую партию для социализации, видимо поредевшие ряды нашего заезда-завоза уже не вполне удовлетворяли нужды лагеря. Хотя, это так – личное подозрение. Надо сказать, что прибывшие выглядели неважно. Все бледные, худые, дико озирались. Неужели и мы такими были, когда нас привезли? Всего сколько дней назад? Но точно меньше двух месяцев – лето не кончилось! В действительности я помню всего несколько дней. Остальные – серый провал. Вечные чистки территории, прополка картошки, ремонт водопровода… И постоянные наряды на кухне.
А может там, на воле, совсем плохо стало? И ещё одна новость ждала меня. Отменяется спецпаек для старших по группам. А я и не жалел особо. Но все-таки от воспоминания о брюкве меня передергивало. Перед ужином было объявлено, что отмена спецпайков связана с тем, что уровень питания всех социализируемых значительно вырос, и нет нужды разделять рационы. Ну – ну…
На ужин дали суп с рисом. Я выловил там три рисины и два червяка. Червяки были маленькие. Зато не надо давиться, как в случае со спецпайком.
Утром, сразу после подъема, меня потребовали к начальству. Тот же Зубо, велел подробно рассказать про летчика. С указанием времени и подробностей. Я в рассказе добавил кровищи и говнищи – для впечатления. Излагал я все одному из полицаев, я редко его видел, но лицо было знакомое. Уже возвращаясь к своим, я заметил – этот полицай сел в машину и куда-то укатил. И в руке держал пакет. Судя по всему, там находилась запись моего рассказа. Интересное дело – они курьерами пользуются. А радио или спецсвязь? Нету? Как-то не соответствует высокому званию завоевателя планеты.
Нас, как оправдавших доверие, опять отправили на ставшую уже родной полянку – будущую дачу или виллу Зубы. Задание было более конкретное и нам пришлось хорошенько напрячься, чтобы успеть к обеду сделать то, что требовалось. В основном пока расчистка участка и корчёвка.
