уже выбрали, ан нет – осталось еще до черта.
Вечером поникший Йокки приехал к нам на старом джипе в сопровождении полицейских.
– Натто стать солотто, – печально промолвил он.
– Кому сдать? Зачем?
– Пот охранну.
И мы с ним поехали в контору поселка, где Йокки выделил мне сейф под слитки. Туда я сгрузил добытые самородки общим количеством девять штук и весом в полтора килограмма. То есть тысяч на пятнадцать долларов, не меньше. Ключи Йокки отдал мне и сказал, что сейф будут охранять горячие финские парни в форме.
Неожиданное обогащение растревожило меня. Вечером я пошел в сауну с Ларисой, выпил пива и заснул на своей кровати, предварительно зайдя в комнату к Настасье и пожелав ей спокойной ночи. Дочь читала «Саамские сказки», которые захватила с собою в дорогу из Питера.
– Интересно? – спросил я.
– Ой, очень!
– Не понимаю. В сказках врут, – сказал я.
– А вот и нет, – обиделась Настасья.
Ночью я вдруг проснулся, будто кто меня толкнул. Я вышел из спальни, открыл холодильник и выпил пива. Потом подошел к окну и взглянул на природу.
Белая ночь бывает в Питере. В Лапландии я назвал бы это «ночным днем». Солнце стояло низко над горизонтом, было светло, как днем, но в воздухе была разлита нега и покой, как ночью. Поэтому все казалось призрачным, ненастоящим.
И самыми призрачными и ненастоящими казались три фигурки, сидящие на лужайке перед нашим домом, под тентом типа «грибок», за столиком. Они играли в карты и тихо хихикали.
Это были Настасья и два маленьких голых человечка, ростом не выше табуретки, что можно было определить по тому, что головы их едва высовывались из-за стола.
Я протер глаза. Видение не исчезло. Человечки были по виду взрослые, но совсем лилипуты. У них были смешные физиономии, как в мультиках, тонкие ручки и ножки. Глаза, как пуговки, и кудрявые волосы – у одного светлые, а у другого темные.
Кто такие? Что им здесь надо? Почему Настя с ними играет ночью?
Такие вопросы пронеслись в голове, я рывком распахнул дверь на веранду и появился перед ними в одних трусах.
Человечки застыли на мгновение, потом побросали карты, разом спрыгнули со стульев и бросились наутек по лужайке.
– Стойте! – закричала им Настасья. – Это папа. Он нестрашный. Он вас не обидит.
Приятно было слышать, что я нестрашный. Хотя думаю, что в ту минуту я был страшен.
Человечки замерли, потом несмело двинулись назад. Я затруднился бы сказать – кто из них мальчик, а кто девочка, потому что никаких признаков мальчика и девочки у них не было, как у пластмассовых кукол.
– Папа, познакомься. Это Чуха и Чаха, мои друзья, – сказала Настасья.
Человечки с достоинством поклонились.
– А… кто они? – выговорил я.
– Они чхакли. Местные гномы, – сказала Настя.
– А-а… гномы… – пробормотал я, стараясь ущипнуть себя за запястье.
– Ну да. Они живут под землей.
Гномы согласно закивали своими головками.
Я спустился с веранды и пожал гномам лапки. Они были тоненькие и теплые. Вообще, эти чхакли были вполне симпатичны, но их нереальность все же сильно смущала.
– Вы на каком языке говорите? – спросил я.
– На всех. Мы же сказочные, – ответил светловолосый Чаха.
Голосок у него был неожиданно довольно густой. То есть примерно голос мальчика лет десяти.
– Что ж, садитесь, говорить будем, – пригласил я их за стол и уселся сам.
И вот что выяснилось в этот ночной день, в эту сказочную лапландскую ночь.
Настасья познакомилась с чхаклями случайно. То есть она сначала прочла о них в «Саамских сказках», а потом нашла в лесу пещерку. Заглянула туда и увидела маленькое стойбище чхаклей – с чумами и оленями. Олени тоже были миниатюрные, не больше кошки.
Как ей удалось с ними договориться, неизвестно. Наверное, с помощью чипсов «Эстрелла». Чхакли обожают чипсы, готовы за чипсы душу продать. И Настасья договорилась с ними о поставках золота за чипсы. Чхакли золото не считают за товар, оно им не нужно, но знают, что у людей оно ценится.
Короче, чхакли стали закапывать свое золото (а его у них немеряно) в прибрежный песок, а мы потом откапывали.
В этом и было Настасьино «колдовство».
Порцию золота назавтра Чуха с Чахой уже заготовили, а теперь играли в карты на те же чипсы. Между прочим, смышленые гномы. В «подкидного» вполне секут.
Выиграли они у нас две небольшие пачки чипсов «барбекю» и ушли довольные. А мы с Настей отправились досыпать.
Но как тут уснуть?
Я до утра переводил чипсы в золото и получалось, что мы можем увезти из Лапландии не то, что «мерседес», а двухэтажный кирпичный дом со всей мебелью и участком, кучу техники и тряпок.
Но не тут-то было.
Я не учел некоторых свойств этого страшного металла, который называется «золото». Это вам не чипсы.
На следующее утро Настя указала новый участок, и мы сходу отмыли там три крупных самородка. Чуха с Чахой постарались.
Журналисты и полицейские от нас не отходили. Причем их все прибавлялось. Появились и какие-то странные люди в штатском, которые наблюдали за нами молча.
Йокки куда-то делся, вместо него появился толстый молчаливый финн Пекки. Как потом выяснилось, Йокки увезли в Хельсинки давать показания, а Пекки был следователем по особо важным делам.
Финны не хотели расставаться с золотишком на несколько десятков тысяч долларов. Понять их можно.
Вообще, золото делает людей злыми и дурными.
Это я на всякий случай.
К вечеру наш золотой запас достиг трех килограммов, и было ясно, что мы на этом не остановимся.
Пекки пригласил меня в бар, заказал пива и начал разговор.
– Вы понимаете, что этого не может быть? – спросил он меня по-английски.
– Но это же есть. Вы своими глазами видите.
– Дэвида Копперфилда тоже все видят. И тем не менее, это фокусы.
– Вы хотите сказать… – начал я.
– Я ничего не хочу сказать. Но я вынужден конфисковать это золото и отправить его на экспертизу.
– Как? А условия контракта? Там написано, что все добытое золото должно остаться у меня.
Пекки пожал плечами и предъявил мне какую-то бумажку.
– Вот постановление прокурора о конфискации. Это все очень подозрительно, по мнению нашего департамента.
Я понял, что золота я не увижу, как своих ушей.
Жадность фраера сгубила, вспомнил я популярную поговорку.
– Вы можете продолжать мыть золото. Контракт еще не истек, – сказал Пекки.
Они хотят, чтобы мы с гномами намыли им тонну? Как бы не так!
Но на следующий день мы пополнили запас еще на один килограмм. Окружающие нас люди перестали восхищаться. Теперь они злобно завидовали. Каждый новый самородок встречали свистом и улюлюканьем. Они думали, что мы показываем фокусы.
