подражают проклятым поэтам. Девушки с короткими стрижками, в туфлях на плоской подметке выглядят мужественнее своих спутников. В центре кружка одна из студенток разглагольствует перед товарищами. Минь стоит, прислонившись спиной к дереву, и внимательно слушает. Время от времени он рассеянно оглядывает собравшихся, но меня не замечает.
Вышедший из дома Цзин ставит на табурет поднос с чаем. Я представляю ему Хун, ошеломленную встречей с молодыми революционерами. Между ними завязывается оживленный разговор.
Я опускаюсь на стул. Чтобы развеять скуку, лущу соленые семечки и наблюдаю за рассуждающей о чем-то студенткой. Как ни странно, я нахожу ее красивой — несмотря на агрессивные манеры. Эта двадцатилетняя девушка знает законы ораторского искусства — публика внимает ей с напряженным интересом. Каждая ее фраза так изящно отточена, что я замираю от восхищения.
— … Военная экспансия Японии в самом разгаре, наши враги не остановятся, завоевав Маньчжурию, следующим этапом станет Пекин, за ним последуют Шанхай и Гуандун. Суверенитет Китая в опасности! Очень скоро мы превратимся в слуг, в рабов, в бродячих собак! Военные наместники, временные правительства, военные власти разделили наш континент. Только патриотизм поможет нам собрать силы и даст надежду. Восстанем же, прогоним захватчиков, уничтожим продажных военных, утоляющих жажду народной кровью. Вернем землю крестьянам и достоинство рабам. На обломках феодально-колониального строя построим новый Китай, где воцарится демократия. Без коррупции, без нищеты, без насилия. Равенство, свобода и братство — таким будет наш девиз. Каждый трудящийся будет работать по мере своих потребностей. Хозяином станет народ, а правительство будет ему служить. В этот день к нам вернутся мир и счастье!
Ей аплодируют. Поблагодарив аудиторию, она поворачивается к Миню. Жесткость в ее взгляде сменяется нежностью. Он отвечает девушке улыбкой. Я встаю и возвращаюсь к Цзину и Хун. Моя подруга испытывает на юноше свои чары. Она говорит о своей семье и о назначенной свадьбе. Ее пристальный взгляд невыносимо настойчив.
Цзин заворожен, он не сводит с Хун глаз. На его лице читается то любопытство, то жалость. Мое присутствие смущает Цзина. Он то и дело смотрит в мою сторону, но, если мы встречаемся взглядами, покашливает и отворачивается, напуская на себя высокомерный вид.
Я брожу по саду, не в силах справиться с тоской. Красные стрекозы присаживаются на стебли цветов и мгновенно взлетают навстречу последним лучам солнца. Через открытое окно спальни я вижу кровать, в которой лежала накануне: на ней все то же алое, шитое хризантемами покрывало. Это зрелище оскорбляет мои чувства.
Минь делает мне знак. Наконец-то. Перед товарищами он обращается со мной, как с младшей сестрой, со смехом рассказывает, как спас мне жизнь. Я не мешаю ему разглагольствовать. Он меня стыдится.
Цзин начинает раздавать именинное печенье. Когда подходит моя очередь, он, забыв об угощении, снимает прицепившийся к моим волосам листок.
Кто-то хлопает его по плечу:
— Представь мне свою подругу.
Я узнаю давешнюю пророчицу.
Не дожидаясь ответа Цзина, она обращается прямо ко мне:
— Меня зовут Тан, а вас?
Девушка задает тысячу и один вопрос. Ее напористость смущает меня. Она хочет узнать обо мне все: в каком колледже я учусь, где живу, сколько у меня братьев и сестер. Без малейшего смущения сообщает, что знает моего любовника с самого детства. Ее мать служит в семье Миня. Нацарапав на клочке бумаги адрес, приглашает заходить в гости.
Я говорю, что меня ждут дома, оставляю Хун на попечение Цзина и покидаю праздник. Цзин догоняет меня на пороге, заступает мне дорогу и благодарит за то, что пришла.
Я говорю:
— Хун очень милая девушка. Но теперь чувствует себя чуточку потерянной. Надеюсь, ты поможешь ей справиться.
Цзин неожиданно заливается краской. Я понимаю, что Хун ему понравилась. Мною овладевает странное чувство.
— Возвращайся к гостям. Тебя ждут.
Достаю из кармана платок, которым он вытирал пот с лица в тот день, когда отвозил меня домой на велосипеде. Я его постирала и вышила в углу инициалы Цзина.
— Возьми. Это мой скромный подарок.
Он лепечет, уставившись на платок:
— Я так счастлив, что встретил тебя. Ты особенная и очень интересная девушка. Минь тебя недостоин…
Я спрашиваю, что он имеет в виду.
Он пристально смотрит на меня, покусывая нижнюю губу.
Я настаиваю. Цзин злится, топает ногой и уходит.
На улице царит влажная жара. Блестят кроны деревьев, листья истекают зеленью. В витринах магазинчиков отражаются всполохи заходящего солнца. Полуголые детишки бегут по тротуарам с газетами в руках и кричат хором, привлекая внимание клиентов: «Женщина убивает своего любовника! Бонза находит тело!»
Я почти дохожу до дома, когда выросший из-под земли Минь хватает меня за руку и останавливает:
— Цзин сошел с ума! Что он тебе наболтал?
— Ничего.
— Он говорил обо мне?
— Нет.
Минь не успокаивается. Он недоверчиво вглядывается в мое лицо.
— Цзин тебя любит. Он только что в этом признался.
Эта фраза разрывает мне сердце.
— Оставь меня.
— Тебе придется выбирать между нами.
— Не будем устраивать сцену!
— Ты не можешь меня предать. Твое тело принадлежит мне!
— Я свободна. Я отдам свое тело тому, кому захочу, хоть самому дьяволу!
— Зачем ты так говоришь? Почему заставляешь меня страдать? Ты меня не любишь!
— Отпусти. Сестра ждет меня дома. Поговорим, когда ты успокоишься. Завтра я играю партию в го на площади Тысячи Ветров, приезжай за мной к пяти.
Никогда еще я не видела Миня в таком состоянии. Он дрожит всем телом.
Я убегаю.
48
После ужина нам отдают приказ спать одетыми и держать оружие под рукой. В полночь тишину казармы оглашают свистки. Я выбегаю на улицу.
Разделившись на взводы, мы прыгаем в грузовики. Нам сообщают цель операции: арестовать террористов, у которых сегодня вечером назначена тайная сходка в городе. Среди них предположительно может находиться знаменитый полковник Ли.
Тяжелый воздух напоен влагой. Под фонарями летают ночные бабочки. В квартале, где живет местная знать, величественные порталы богатых особняков подсвечены газовыми фонарями. Внезапно начинается стрельба. Террористы учуяли опасность и пытаются скрыться. Наши дозорные открыли огонь.
На соседней улице взрывается граната. Я содрогаюсь от запаха пороха. Я много месяцев не был в
