Князь Владимир

– Да идиты, болван, – буркнула Светка – секретарша Самого. Володя, порой удивлялся, как такая молоденька девушка попала на эту должность. Удивлялся до того момента, пока не попробовал сам секретарского хлеба. Профессионализм это хрупкой девушки произвел на него большое впечатление. Ну а после их совместно работы ему в качестве особой милости было позволено обращаться к ней по имени, что вызвало бурную зависть всего мужского коллектива Базы. – Типун тебе на язык. Ты бы подумал, что больше мы тебя не увидим.

– Почему? – искренне удивился мальчик. – Я еще три недели в этих хоромах торчать буду. Приходи навещать.

– Володя, мы еще позже придем, – вмешался директор, гася в зародыше нарождающийся скандал, который уже готовилась устроить Светлана. – Так, что, ни у кого работы никакой нет? Так я сейчас мигом устрою. И не мешайте мальчику, ему еще строиться надо и осмотреться на новом месте. Всем за работу.

Последним уходил Александр Петрович. Уже у двери он обернулся и ободряюще кивнул. Мальчик помахал ему в ответ, а потом отправился исследовать карантинный блок.

Глава 4

Ничего особенно примечательного тут не было: небольшая комната четыре на шесть, ванная и туалет, комната побольше, сделанная под спортивный зал, на стене висели знакомые мечи. Володя подошел к ним и чуть вытащил один из клинков. Действительно те самые. Ну еще и холл со стеклянной стеной для беседы с теми, кто остался снаружи. Позаботились и о досуге: в комнате стоял массивный книжный шкаф, заполненные разными книгами – учебниками, справочниками, пособиями и даже художественной литературой. На столе стоял ноутбук. Володя поднял крышку и запустил его. Дождался загрузки и проверил доступные ресурсы. Ага, похоже, через Wi-Fi он соединен со свободной сетью Базы и через имел доступ в интернет. С одной стороны, это хорошо, а с другой в базе данный внутренней сети материалы были намного интереснее, но раз есть выход в инет, значит гарантировано нет доступа во внутреннюю сеть: по требованию службы безопасности эти сети были строго независимы и компьютеры внутренней сети выхода во внешний мир не имели. Хотя… Володя выдвинул ящик стола: листы бумаги, ручки, карандаши, линейка и готовальня. В среднем ящике тетради, а вот в нижнем обнаружился еще один ноутбук. При запуске он потребовал ввести личный код. Мальчик удовлетворенно кивнул: значит, наставники позаботились о том, чтобы он получил доступ ко всей возможной информации, а доступ он имел довольно-таки большой. Да оно и понятно, какой смысл секретить от него что-либо. Закончив осмотр стола, Володя заглянул в шкаф и сразу наткнулся на гитару. А вот ей он обрадовался как давно не виденному другу. Он сразу достал ее, плюхнулся на кровать, устроившись поудобнее, и сделал быстрый проигрыш, проверяя настройку. Отлично. Да и что ей будет – неделю назад только проверял, а играл мало, времени вообще не было. Играть Володя умел и любил, да и учитель был отличный. Когда у Володи обнаружили неплохой музыкальный слух и голос, то Александр Петрович решил, что стоит их развить и обязательно научиться играть на каком-нибудь инструменте, решив, что в новом мире это умение лишним не будет – барды ценились всегда, везде и во все времена. Какой инструмент выбрать тоже недолго думали: не фортепиона же тащить за собой, а из предложенного Володя предпочел гитару. Только, увы, барда из него не получилось. Нет, играл он очень неплохо, учитель говорил, что можно хоть сейчас выпускать на солидные сцены. С голосом тоже было неплохо. Плохо было с другим – со стихотворным талантом. Те стихи, что мальчик тайком от всех накропал ему стыдно было показывать даже Петровичу – завскладом Базы, человеку, который на полном серьезе считал, что кровь – горох является рифмой. Смирившись, что настоящим бардом ему не стать, Володя налег на разучивание песен других: Высоцкий, Митяев, Визбор, Окуджа, выучил многие баллады, да и просто песни, которые ему нравились – из фильмов, эстрадные, романсы.

Закончив проигрыш, Володя чуть прикрыл глаза, решая что сыграть, потом осторожно перебрал струны и запел балладу о любви Высоцкого. Некоторые песни Высоцкого он уже знал настолько хорошо, что для игры участие сознания практически не требовалось. Володя даже не пел, а просто чуть подпевал, играя. Именно эту песню он впервые услышал, когда появился вместе с Александром Петровичем в зале с той самой установкой, из-за которой он сюда и попал.

О Высоцком я не слышал и потому песню, которая неслась из динамиков, не узнал. Точнее о Высоцком знал – Гвоздь рассказывал, но вот ничего в его исполнении не слышал и потому заинтересовался необычным голосом певца, слегка хрипловатым, хотя эта хрипловатость ничуть не мешала и даже придавала исполнению некоторое очарование. Я так заслушался, что даже замер, но тут меня слегка подтолкнул Александр Петрович и подозвал к огромному стеклу. Я забрался коленями на стоявшее тут же кресло и прилип носом к стеклу. Было интересно и слегка страшновато, если честно: огромный куполообразный зал, толстущие провода, идущие вдоль стен, люли в серебристых защитных комбинезонах, что-то колдующие у приборов, у стены большие ящики, перемигивающиеся разноцветными лампочками и труба, выступающая из непонятной конструкции. Не очень широкая, короткая и слегка наклоненная вниз. Вот что-то загудели и из трубы вылетела капсула, к которой немедленно бросился один из людей, из-за комбинезона непонятно даже мужчина или женщина. Вот он схватил ее, раскрыл и туже вставил в разъем на пульте. Люди засуетились.

Я наблюдал за работой около получаса, а потом мне это быстро надоело – первое впечатление прошло, а сейчас стало скучно. Люди ходят, лампочки моргают, что-то жужжит, все смотрят в экраны на которых какие-то графики и таблицы непонятные.

– Вот это и есть установка «окно».

– А что это такое? – поинтересовался я. – Вы обещали рассказать, зачем я вам понадобился.

Александр Петрович задумался, явно не зная, как объяснить сложные понятия десятилетнему ребенку так, чтобы он все понял. Сел в кресло рядом.

– Понимаешь, наши ученые сделали одно открытие и пока совершенно неясно, как применить его на практике. Открытие – вот та самая установка, что сейчас работает за нашими спинами. Она… гм… Ты сказки любишь?

– Гвоздь много рассказывал.

– Так вот, эта установка открывает ворота в что-то типа сказки…

– Ух ты…

– Точнее не сказки, а… – Александр Петрович опять замкнулся. – А другой мир. Такой же как наш, но другой

Я непонимающе посмотрел на взрослого дядю, несущего такую чушь. Тот глянул на меня и сморщился.

– Ну, господин директор, спасибо, удружил, – сердито забормотал он. – И как я должен рассказывать ребенку теорию множественности миров?

Я терпеливо ждал, полагая, что дядя сейчас мне все-таки объяснит.

– В общем, эта установка способна пробить границу миров… как будто на другую планету.

– Ух ты! На другую? Правда?

Александр Петрович задумался, потом облегченно кивнул.

– Да. Именно на другую планету… в другой Вселенной.

– А я что должен делать? – Перспектива принять участие в таком приключении радовала, но было непонятно. А инстинкты уличного мальчишки говорили, что раз непонятно, значит может быть опасно.

Александр Петрович мямлить перестал и заговорил со мной как со взрослым.

– Понимаешь, в чем проблема… мы не можем нормально исследовать то, что находится за этим «окном». Мы умеем создавать роботов, исследующих Марс, Венеру, Луну, но роботов этих направляем