паспорт.
— Хм, а мне этот тип сказал, что его фамилия Фэллоун.
— Ну и что? — спросила Мойра.
— Откуда же у него паспорт на имя отца Шина Дейли? Фотокарточка явно его.
Броди стал рыться дальше и обнаружил «стечкина».
— Боже Всемогущий!
Мойра побледнела.
— Что это значит?
— Скоро узнаем.
Броди возвратился в комнату и поставил сумку на стул. Кассен лежал с закрытыми глазами. Броди склонился над ним, вынул наручники и аккуратно застегнул на левом запястье. Кассен поднял веки, но Броди быстро защелкнул замок и на другой руке. Потом рывком поднял священника на ноги и бросил в кресло.
— Что все это означает? — Броди вытащил второе дно и начал рыться в тайнике. — Три типа оружия, разные паспорта и порядочная сумма наличными. Вот так священник! Ну, так что это такое?
— Вы же полицейский, не я, — заметил Кассен.
Броди влепил ему оплеуху.
— Только не надо наглеть, преподобие. Я вижу, что для начала следует умертвить вашу плоть.
— Не надо! — вскрикнула Мойра Макгрегор, выглядывавшая из-за двери.
Броди ухмыльнулся.
— Бабы все одинаковы. Она уже втюрилась в этого героя.
Полицейский вышел.
— Кто вы? — спросила она Кассена с отчаянием в голосе.
— На вашем месте я бы не ломал себе голову. — Он улыбнулся. — Но пока не вернулась эта горилла, я бы не отказался от сигаретки.
Первые пять лет своей профессиональной жизни Броди провел в военной полиции, а с тех пор вот уже двадцатый год служил в гражданской, причем карьера его на этом поприще особыми взлетами не отличалась. Он был вечно недовольным и жестоким человеком, считавшим, что авторитет полицейского является бесплатным приложением к его форме.
Конечно, он мог бы позвонить своему непосредственному начальству в Дамфриз, но чувствовал, что это донесение особого свойства, и предпочел обратиться сразу в полицейское управление Глазго.
В Глазго фото Кассена и детальное описание его личности получили всего час назад. Дело было снабжено первой степенью срочности, что означало немедленное информирование лондонской «Группы четыре» о любом происшествии в связи с ним. Так что звонившего по телефону Броди тут же переключили на полицию безопасности, и уже через две минуты он разговаривал со старшим инспектором Трентом.
— Еще раз все сначала, — приказал Трент.
Когда Броди повторил изложенное ранее, инспектор сказал:
— Я не знаю, как долго вы у нас служите, но только что вы произвели самую главную поимку в вашей жизни. Зовут этого человека Кассен, он — боевик ИРА. Скажите, пассажиры автобуса, на котором он приехал, пересели на поезд?
— Так точно, сэр. Дорогу здесь залило. А у нас в деревне только полустанок, так что пришлось останавливать скорый, следовавший на Глазго.
— Он уже прошел?
— Нет, сэр. Прибывает через десять минут.
— Вот что, Броди. Прихватите нашего друга и садитесь вместе с ним на этот поезд. Мы ждем вас в Глазго.
Задыхаясь от возбуждения, Броди вернулся в комнату.
Он вел Кассена по перрону, держа в одной руке его сумку, а другой уцепившись за наручники. Люди, заметив закованного священника, оглядывались. Так они дошли до вагона начальника поезда в конце платформы. Тот стоял у открытой двери рядом с вагоном.
— Что такое?
— Спецперевозка арестованного в Глазго.
Броди толкнул Кассена в вагон и бросил его на мешки с почтой, наваленные в углу.
— Вот так. Сиди тихо и веди себя хорошо.
Снаружи кто-то позвал, и в двери появился Хади, позади него — Мойра Макгрегор.
— Я так торопился, — объяснил бригадир. — Только что узнал, что вас задержали.
— Посторонним вход запрещен! — рявкнул Броди.
Хади проигнорировал его.
— Я не знаю, в чем тут дело, но, может быть, нужна помощь?
С платформы раздался свисток начальника поезда.
— Нет, спасибо. Как Тизини? — осведомился Кассен.
— Судя по всему, он сломал ногу.
— Ну, считайте, ему повезло.
Поезд рывком тронулся с места.
— Вы сейчас не лежали бы здесь, если бы я не втянул вас в эту передрягу, — сокрушался Хади.
Он соскочил с подножки и встал рядом с Мойрой на платформе. Начальник поезда уже поднялся в вагон.
— Жизнь нужно принимать такой, какая она есть, — крикнул Кассен. — Не беспокойтесь обо мне!
Начальник поезда закрыл за собой раздвижные двери, и состав, набирая скорость, помчался в направлении Глазго.
Трент не смог удержаться от того, чтобы не позвонить Фергюсону в Лондон. В генеральном директорате разговор переключили на Кавендиш-сквер, и Фергюсон сам снял трубку.
— Говорит старший инспектор Трент, сэр. Из полиции безопасности Глазго. Мне кажется, мы поймали этого человека, которого вы разыскиваете, Кассена.
— Боже мой, правда? — взволнованно проговорил Фергюсон. — Он у вас?
— Сам я его еще не видел, сэр. Он задержан в одной деревне к югу от города и примерно через час должен быть доставлен в Глазго поездом. Я лично его встречу.
— Черт возьми, жаль, что он не труп, — пробормотал Фергюсон. — Старший инспектор, я хотел бы, чтобы его завтра с первым же рейсом отправили в Лондон. Будете сопровождать лично. Важнее этого ничего быть не может.
— Будет сделано, сэр, — ответил Трент, стараясь максимально подчеркнуть свое рвение.
Фергюсон попрощался и уже было протянул руку к красному телефону, однако врожденная осторожность остановила его. Когда рыба окажется в сети, тогда он и обрадует министра внутренних дел.
Броди сидел в углу на табурете, прислонившись к стене, курил и посматривал на Кассена. Начальник поезда за маленьким письменным столом что-то писал, потом отложил ручку в сторону.
— Ну, ладно, на сегодня хватит. До завтра.
Когда он вышел, Броди подтащил табурет через весь багажный вагон к Кассену и уселся прямо перед ним.
— Никогда не понимал, зачем мужики бегают в этих поповских юбках. — Он нагнулся к Кассену. — Зачем вам это?
— О чем вы говорите? — спросил Кассен.
— Да все вы понимаете. Лапаете там у себя мальчиков-хористов, наверное? — У Броди со лба стекали капли пота.
— Что это у вас такие здоровенные усики? Вы их носите, чтобы скрыть женский ротик? — отпарировал Кассен.
