– Не капризничай, Иден, – тяжело вздохнула Эбби, теряя остатки терпения. Эта упрямая девчонка и ангела способна была вывести из себя.
– Если ты с нами не пойдешь, мы все тут с тобой останемся. – Иден встала, решительно скрестив ручонки на груди и вызывающе вздернув подбородок.
– Ну и прекрасно. Сама же удовольствия и лишишься. – Однако с тем же успехом она могла бы попытаться уговорить осла. Эбби беспомощно взглянула на Маккрея, которого, судя по всему, довольно-таки позабавила борьба двух характеров. У Эбби даже мелькнуло смутное подозрение, уж не он ли подговорил Иден устроить эту сцену.
– Если не можешь справиться с противником, заключи с ним союз. Разве не этому учит нас народная мудрость? – улыбнулся Маккрей в усы. – Поехали с нами, а Уиндсторм прекрасно обойдется и без тебя. Ведь не каждый же день ты с ним возишься. Значит, и сегодня вытерпит как-нибудь.
– Понятно, опять ты ей потакаешь. Как всегда! – возмущенно проговорила Эбби, но гнев ее был напускным. В глубине души она сознавала, что ей хотелось, чтобы ее уговорили уехать отсюда. Однако, признавая это, приходилось признать и то, что ей хотелось быть вместе с Маккреем.
– Пожалуйста, мамочка, поедем, – заныла Иден, моментально почувствовав слабину. – Они хорошо позаботятся об Уиндсторме. Они все умеют, я точно знаю, – показала она пальцем на конюхов.
– Бен?.. – попыталась Эбби уцепиться за последнюю соломинку.
– А чего тут спорить? – пожал тот широкими плечами. – Она правду говорит.
– Вот видишь, даже Бен согласен, – просияла Иден от счастья, схватив Эбби за руку и потянувшись к мозолистой ладони Бена. – Ты тоже с нами, правда ведь? Вот увидишь, как всем нам будет весело!
Радость Иден была столь безбрежна, что Эбби показалось варварством портить ей настроение.
– Ладно уж, уговорили… Все четверо двинулись к парковке, на которой стояла машина, взятая Маккреем напрокат. От ипподрома до кинотеатра было не так уж далеко. Маккрей и Иден, которым в прошлом уже довелось побывать в этих местах, хорошо знали туда дорогу.
Через пару часов, когда они вышли из зрительного зала, мгла уже начинала затягивать небо, гоня прочь последние отблески пурпурного заката. К огорчению Иден, Эбби заявила, что пора возвращаться в мотель, и на сей раз она была непреклонна. Девочка пыталась убедить всех, что ни капельки не устала, однако уснула, стоило ей лишь опуститься на заднее сиденье машины.
Маккрей притормозил у входа в вестибюль.
– В каком номере вы остановились?
– В сто двадцать шестом – туда лучше идти через боковой вход. – Эбби начала рыться в сумочке в поисках ключей. – Бен, будь добр, разбуди Иден.
– Не надо, пусть спит, – остановил его Маккрей. – Я сам ее отнесу.
Зная, какой недовольной и капризной бывает Иден, когда ее будят, Эбби не стала спорить.
– Хорошо, неси.
Припарковав машину у бокового входа, Маккрей осторожно извлек Иден с заднего сиденья, а затем пошел в здание следом за Эбби и Беном.
Открыв дверь с табличкой 126, Эбби первой шагнула внутрь и впустила Маккрея, в то время как Бен проследовал дальше по коридору в свой номер.
– Положи ее туда, – махнула она рукой в сторону широкой кровати рядом с дверью.
Однако едва Маккрей начал опускать Иден, как та, захныкав, крепко вцепилась в него. И все же ему удалось уложить ее в кровать, осторожно расцепив ручонки, так и норовившие обвить его шею. Улыбнувшись, Эбби сняла шляпу и подошла к открытому чемодану, лежавшему на низком комоде. Ночная сорочка Иден, вернее, тенниска непомерной длины, лежала на самом верху аккуратно сложенной стопки вещей. Взяв ее в руки и повернувшись, чтобы направиться к дочери, она увидела, что Маккрей, сидя на краешке кровати, разул девочку и уже снимает с нее носки.
– Тебе не стоило беспокоиться об этом. Я сама переодену ее ко сну.
– Но мне очень хочется самому сделать это, – обернулся Маккрей, и пружины матраса тихонько скрипнули под ним. Выражение безмерной нежности удивительно смягчало угловатые черты его лица. – Это ее ночная рубашка?
– Да. – Эбби в нерешительности уставилась на его протянутую руку.
– Для тебя уложить Иден спать, наверное, все равно что чихнуть, – произнес он с долей зависти в голосе. – А я вот еще ни разу не укладывал свою дочь в постельку.
Поколебавшись еще секунду, Эбби наконец протянула ему ночную рубашку, настороженно следя за каждым его движением. Она была невольно тронута, видя, как неуклюже и вместе с тем чрезвычайно бережно он снимает с Иден платьице. Девочка недовольно морщила носик во сне, а Маккрей улыбался, не в силах налюбоваться на свое дитя. Его сильные руки оказались на редкость деликатными, стоило им коснуться спящего ребенка. Удерживая Иден в вертикальном положении, Маккрей натянул на нее рубашку, просунув сначала в вырез ее голову, а затем руки в рукава. Положив Иден на подушку, он заботливо укрыл ее сверху одеялом, и девочка сразу же уютно свернулась калачиком. Наклонившись, Маккрей осторожно поцеловал ее в лоб, а затем выпрямился и напоследок получше подоткнул под нее одеяло. Но и после этого он не сразу выключил лампу на прикроватной тумбочке, продолжая еще несколько секунд смотреть на спящую Иден. Наконец комната погрузилась в полумрак, и Маккрей, мягко, по-кошачьи ступая, подошел к Эбби.
– Ты только посмотри на нее, – умиленно пробормотал он. – Крохотная, невинная… Просто ангел во плоти.
Девочка и в самом деле выглядела ангелом. Белая подушка, на которой покоилась ее темноволосая головка, напоминала светящийся нимб. Щечки еще не утратили младенческой пухлости, а сомкнутые ресницы казались неправдоподобно огромными – сама чистота и святость. Однако Эбби, как никто другой, знала, что ее Иден вовсе не ангел. Наверное, и Маккрей не заблуждался на этот счет, но он видел далеко не все, на что способна эта непоседа. Общение с дочерью отпускалось ему малыми дозами.
