Рождество в Бате, когда Джорджи со своей новой и бывшей женами отмечали праздники в маленьком перестроенном домике священника.
– И не вспоминай. – Напряжение тогда было просто чудовищным, хотя каждый ради детей пытался соблюдать корректность.
– Ах вот вы где! – воскликнула Клэр, когда они вошли в кабинет, сплошь увешанный стеллажами с выставленными там Сарой коллекциями редких книг и стеклом Даум.
– Кто-нибудь из вас видел в одном месте такое количество всякой бесполезной ерунды? – воскликнула Джессика, пренебрежительно махнув рукой. – Бедлам какой-то.
– Это, безусловно, не мой стиль, – дипломатично отозвалась Клэр. – Ты знакома с Бобби Серром?
– Я о нем наслышана, – проворковала младшая жена Артура, с улыбкой глядя на Бобби. – Очень приятно наконец познакомиться с вами лично. Артур говорит, вы спасете музей от разорения.
– Ну, это слишком сильно сказано, – ответил Бобби, думая, что Артур с помолвочным бриллиантовым кольцом Джессики превзошел себя. Камень ослеплял. – Рубенс обязательно отыщется. А у Артура вскоре все опять наладится.
– Ну что я вам говорил? Видите, у него ни тени сомнения! – Улыбнувшись жене, Артур обратился к Бобби: – Я сказал попечителям, что ты работаешь, мой мальчик, и все будет в порядке.
– Так или иначе, но дело обычно решается, – без выражения сказал Бобби.
– Потому что Бобби – лучший, – проворковала Клэр, прильнув к его руке. – Он всегда был лучшим.
– А у вас, кажется, дело налаживается, – лукаво заметил Артур.
– Скажи, разве мы не хорошо смотримся вместе? – игриво промурлыкала Клэр.
– Пара подходящая, что и говорить. – Артур прищурился. – И потом, у вас, без сомнения, есть что-то общее.
– Полагаю, есть – одно или даже два, – шаловливо заметила Клэр. – Помнишь ту маленькую виллу на берегу Босфора и то лето в Санкт-Петербурге, когда мы каждую ночь гуляли по берегу Невы, а на улице не темнело?
– Помню, – сказал Бобби, на которого вдруг нахлынули воспоминания, навеянные таким знакомым запахом такой близкой Клэр.
– Ты была в Петербурге во время белых ночей? – спросила Клэр Джессику. – Это что-то изумительное.
– Мы ездили туда в прошлом июне. Артур такой душка, купил мне там великолепные меха.
– Да! С ума можно сойти, сколько они мне стоили, – признался Артур. – Но соболя продавали за полцены. Не упускать же!..
– Артур, дорогой мой, – сказала Джессика, – нас ждет Гвен. Это такое дело – нельзя пропустить, – объяснила она.
– У нас благотворительное мероприятие, – едва заметно улыбнулся Артур. – Что сегодня? Птицы или теннис?
– Дендрарий. Им столько всего нужно, – пробормотала Джессика.
Как будто кто-то сомневался, что дендрарий не может подождать несколько часов.
– Очень приятно было с вами познакомиться, – улыбнулся Бобби последней жене Артура, самой юной копии его бывших жен. Впрочем, эта, кажется, была на пару дюймов выше.
– Прошу простить нас, – извинился Артур. – Пойдем попрощаемся с маленькой виновницей торжества и поедем.
– Новая жена выдержала целых двадцать минут, – вполголоса сказала Клэр, когда пара направилась к выходу.
– Хлопот у Артура выше крыши. – Но это было сказано так, к слову. На самом деле Артур мог о себе позаботиться.
– Он любит новые игрушки.
– Это я понимаю. Непонятно одно – почему он никак не может увидеть разницу между игрушкой и женой?
– Думаю, для него жены – все равно, что дети.
– Ты права. Но Джессика… Он мог бы и подождать.
– А может, это любовь?
Бобби с сомнением посмотрел на Клэр:
– Смеешься?
– Такое случается. Помнишь, как ты был влюблен? Помнишь, тогда, в Париже, в Лувре, ты не мог сдержаться, и мы устроились прямо в дворницком чулане?
Бобби мог бы возразить, что то была не совсем любовь, но вместо этого лишь вежливо улыбнулся и кивнул:
– Помню.
– А Галерею Медичи во Флоренции? Ну и жеребец же ты был! Мы, кажется, больше одной галереи не осилили, когда… – Она подняла глаза, потому что в кабинет вошел официант с подносом закусок. – Выйдите вон! – рявкнула Клэр. – Вы что, не видите? Мы разговариваем.
