Верхнюю пуговицу жакета не то забыла застегнуть, не то сделала это намеренно, чтобы обнажить ложбинку на груди, отметил про себя Бобби. В любом случае смотрится отлично.
Заметив его взгляд, Касси опустила глаза, поспешно застегнула пуговицу, и ее лицо, и так уж раскрасневшееся после пробежки от стоянки до кабинета, стало совсем пунцовым.
Артур откашлялся и, прежде чем заговорить, сглотнул. Пожалуй, стоит обсудить этот неожиданный, странный интерес со своим психоаналитиком, мелькнуло у него в голове.
– Я собирался показать Бобби место, откуда исчез Рубенс. Бобби, познакомься, это Кассандра Хилл. Кассандра, это Бобби Серр. Он, кажется, еще не определился окончательно, нужна ли ему ассистентка.
– Нужно все как следует обдумать, – нейтральным тоном проговорил Бобби.
– Я была бы рада возможности работать с вами, – сказала Касси. Бобби Серр держался холодно и отстраненно, и если б Касси не нуждалась так в деньгах, она смирилась бы с его индифферентностью.
– Обычно я работаю один.
– Не надо принимать решение прямо сейчас, – поспешил перебить его Артур, потихоньку направляя их обоих к выходу из кабинета. – Давайте посмотрим, не осталось ли на месте преступления каких улик после того, как полиция обшарила восточное крыло.
Когда они пришли в загроможденную мастерскую, где реставрировался Рубенс, Бобби первым делом, не говоря ни слова, обошел помещение. Артур с Касси безмолвно наблюдали за ним. Раз десять он останавливался, приглядываясь к чему-то, не заметному ни для глаза Артура, ни Касси. Он осмотрел мольберт, на котором стояла картина, едва касаясь, провел кончиками пальцев по старому дереву и, наклонившись вперед, поднял какой-то обрывок ниточки из-под его основания.
– Сколько человек знали, что Рубенса перенесли вниз на «расчистку»?
– Да наверное, все в музее знали. Ведь это одна из жемчужин нашей коллекции.
– Много ли в здании посторонних, тех, кто готовит выставку цветов?
– Двести или около того.
– Выставку отменить не хочешь?
– Хорошо бы, но почти все цветы уже расставлены, а изменение в графике – это существенная неустойка. Не говоря уж о том, что весенняя выставка цветов стала музейной традицией.
– Мне нужны имена всех, кто занимается организацией выставки, всех без исключения – от курьеров до флористов.
– На это потребуется время. У нас шестьдесят стендов, все от разных участников. – У Артура зазвонил сотовый телефон. – Простите, нужный звонок. Буду через минуту. – Он развернулся и вышел из мастерской.
– Вы достанете список имен. – Бобби кивнул Касси.
– Сейчас?
– Позже. Подойдите сюда. Взгляните. – Он наклонился и указал на пол.
Касси приблизилась к нему, внимательно посмотрела туда, куда он указывал, и абсолютно ничего не заметила. Пол как пол. Деревянный. Капли краски. Но краски не имели отношения к Рубенсу.
– Да? – проговорила она в надежде, что вежливая, уклончивая реплика сойдет за ответ.
Бобби поднял на нее глаза:
– Что вы видите?
Господи! Прямо экзамен какой-то. Касси лихорадочно шарила глазами по полу, думая о гонораре консультанта, о своих счетах и о том, что на карту поставлено ее будущее.
Бобби заткнул свое либидо. Под этим углом зрения он видел только одно – сиськи и ноги. Артур оказался прав. Она – настоящее произведение искусства. Однако юность, когда возбуждало все подряд, давно прошла. С тех пор минул не один десяток лет, а потому, когда Бобби заговорил, его голос ничего не выражал:
– Маленькая такая, розовенькая.
Как неудачно, однако, выразился, подумал он, когда Касси приблизилась к нему настолько, что до нее можно было дотронуться, а слова «маленькая» и «розовенькая» стали трансформироваться в его сознании в совершенно неуместный сейчас образ.
– Вон та маленькая бусинка, – поспешил пояснить он, указывая на пол. – Теперь видите?
Касси резко выдохнула:
– Да.
Он чуть заметно улыбнулся:
– Это не экзамен. – Подобрав крошечный шарик, Бобби поднялся. И его приоритеты пришли в порядок. – Возьмите. – Он протянул на ладони розовую бусинку.
Касси с минуту помедлила: мысль о том, что придется к нему прикоснуться, внезапно лишила ее присутствия духа. С чего бы это? Ведь у них деловые отношения. Дотронется она до его огромной загорелой руки или нет, на ее жизни это никак не отразится.
– Может, вам удастся найти какой-нибудь конверт, чтобы положить ее туда, – предложил Бобби. Появившийся на ее щеках румянец выглядел чертовски соблазнительно, как и все остальное – от спутанных завитков волос до накрашенных ногтей на ногах, выглядывавших из босоножек на шпильках. Он намеренно избегал встречаться с ней взглядом. Задерживаться в Миннеаполисе хоть на минуту дольше, чем того требовало дело, не входило в его планы.
