все, но попадались только давно купленные и забытые вещи, а стеклянной пепельницы не было. Сигэко уже собиралась закончить поиски, как услышала четвертый звонок.
– Смотри-ка, звонят!
Она хотела распрямиться, но ударилась затылком о край мойки. Все поплыло перед глазами. Два, три, четыре, считала Сигэко звонки, пережидая боль. После пятого, может, положат трубку. Хватит ли терпения дождаться отбоя? Придерживая рукой голову, – надо же, как волос мало осталось, мелькнуло в мыслях, – она приоткрыла глаза и по стенке побрела к телефону.
– Смотри-ка, звонят! – прошептала она, словно подбадривая себя, и подняла трубку.
– У вас пруд есть, а? – произнес отрывистый голос. Говорит как попало – наверно, молодая девушка.
– Пруд? – переспросила Сигэко, поглаживая саднящий затылок.
В трубке раздавалось позвякивание, словно стучали тарелками.
– Это… Кадзино… как вас там дальше?
– Что? Что вы говорите?
– Может, неправильно называю вас, да какая разница. У вас и впрямь есть пруд?
– Пруд… – произнесла Сигэко, а перед глазами у нее всплыло прошлое.
– Интересно, глубокий?
Муж когда-то увлекся золотыми рыбками и выкопал прудик в углу сада. Видно, он плохо зацементировал бассейн, потому что вода в нем не держалась, и до рыбок дело не дошло. В неудавшийся пруд складывали стоптанные соломенные сандалии, ненужные мешки и прочий садовый хлам, а сверху накрывали виниловой пленкой. Никчемная яма, обляпанная цементом. Переделать ее было трудно, так в саду и остался сухой пруд. Неужели девушка говорит о нем? Кто же она, если до таких подробностей знает наш дом?
– Могу на глаз определять глубину. Вот я какая.
– Воды в нем нет, – тоном учительницы сказала Сигэко.
– Враки. Дождь с утра льет как из ведра.
– И дождевая вода утекает из пруда.
– А у вас тихо, верно? – Интонация изменилась, стала по-детски непосредственной.
Слова эти вдруг задели Сигэко за сердце.
– Да, целый день одна-одинешенька.
– Совсем одна? Вот здорово! Позавидуешь!
Сигэко почувствовала симпатию к девушке, в манерах которой сквозила безалаберность. Наверняка невзрачная, маленькая, замкнутая, подумала она.
– Приезжай ко мне в гости, – почти приказным тоном сказала Сигэко.
– Ну что ж, это можно… – тепло отозвался голос.
– Вот и умница, – заключила Сигэко. – Может, случится, что ты окажешься вместе с другими гостями. Это мои хорошие знакомые. Тебя не смутит наше стариковское общество?
– Мне все равно. Я в любой компании отключаюсь, если захочу, – коротко бросила девушка.
Сигэко подробно объясняла дорогу, а в трубке царило молчание. Слушает меня девочка или нет?
Сигэко застыла от ужаса – гостей теперь трое. Могла ли она себе представить такое вчера или сегодня утром? Она снова вспомнила о пепельнице, а потом поймала себя на мысли, что не беспокоится, хотя гости окажутся у нее в обеденное время. Девушка едет от Итабаси, старше откуда-то по линии Собусэн. Положим, часам к одиннадцати они доберутся до меня, а там уж и обед.
Бывало, она звонила в ресторанчик, где готовили гречневую лапшу, и заказывала обед на дом. Да, ресторанчик находился по соседству с начальной школой в Адзуматё. Сигэко забыла и название ресторана, и его телефон. Жаль, можно было бы попросить четыре порции лапши с тэмпура.[5] Она вдруг вспомнила, как мужчина спросил о деньгах. Наверно, он имел в виду обед. Сигэко не знала, сколько теперь стоит лапша с тэмпура, но хотела принять гостей как положено. Ладно, будь что будет. Лишь во сне она могла увидеть, что обедает дома вчетвером, уютно устроившись вокруг жаровни.
Женщина, позвонившая первой, пожалуй, ест бесшумно, изящно орудуя палочками. А старик за обедом начнет рассказывать что-нибудь забавное, а из беззубого рта будет выпадать лапша. Провозится, поди, с тарелкой. Девушка – та, скорее всего, вмиг все проглотит и, едва отложив палочки, снова уйдет в себя. Она же говорила, что в любой обстановке способна чувствовать себя независимо. Кажется, я понимаю ее настроение.
Следующий звонок раздался, когда Сигэко еще не успела отойти от буфета.
– Смотри-ка, звонят! Ну и дела! – На этот раз она решила разнообразить свое восклицание. Она вслушивалась в трель спокойно, потому что аппарат был перед глазами. Пепельницу я не ищу, в любой миг можно снять трубку, подумала Сигэко. Не стоит после второго звонка отвечать. Она с замиранием сердца смотрела на черный телефон, подающий сигналы. Да, сегодня телефон ожил. Чудилось, будто из мембраны вырывается голос. Аппарат напрягся, диск гордо поблескивал, шнур кокетливо изогнулся. Телефон походил на какое-то одушевленное существо. Оно взирало на Сигэко и требовало внимания к себе. Теперь Сигэко не верилось, что совсем недавно она специально поднимала трубку, беспокоясь, не заржавел ли звонок от долгого молчания. Сегодня телефон не умолкает. Овдовев, Сигэко хотела отказаться от номера. Хорошо, что не сделала такой глупости, радовалась она, глядя на телефон.
– Это…дзинозн? – вежливо спросил приятный женский голос.
– Что вы? – переспросила Сигэко, с удивлением подумав, что это ошибочный звонок.
