— Не получал никакой записки, — прервал он ее. — Я сидел здесь всю ночь и ждал твоего звонка.
— Значит, потерялась. Слушай же, у нас нет времени.
Она была готова заплакать. После этого он ее уже не прерывал, только тяжело дышал. Каждый вдох был как трудный вопрос, на который он должен немедленно найти ответ.
— Это правда? — спросил он.
— Каждое слово. Я слышала, что он говорил.
— То есть они законченные психи, — сказал он зло.
— Нет, — возразила Линда. — Это что-то другое. Они верят в то, что делают. Для них это вовсе не сумасшествие.
— Что бы там ни было, объявляем тревогу. Мне кажется, в Швеции всего пятнадцать соборов.
— Они говорили о тринадцати, — сказала Линда, — тринадцать башен. Тринадцатая последняя, и это означает, что начинается Великое Очищение. Что это значит, не спрашивай.
— И ты не знаешь, где ты?
— Нет. Я почти уверена, что мы ехали через Истад, считала круговые развязки. Но до Мальмё не доехали, остановились раньше.
— Какая погода?
— Не знаю.
— На что еще обратила внимание?
— Дорога. Асфальт, гравий, иной раз вообще какие-то коровьи тропы.
— Через мосты переезжали?
Она задумалась:
— Не думаю.
— Какие-нибудь характерные звуки ты слышишь?
Конечно! Самолеты! Уже несколько раз над церковью пролетали самолеты.
— Самолеты, — сказала она. — Один пролетел совсем низко.
— Что ты имеешь в виду — низко?
— Звук был такой, как будто он шел на посадку. Или, может быть, взлетал.
— Погоди секунду, — сказал он и кого-то позвал. — Передо мной карта. Сейчас ты слышишь что- нибудь?
— Сейчас нет.
— Большие самолеты или спортивные?
— По-моему, большие. Во всяком случае, реактивные.
— Значит, скорее всего, Стуруп.
Зашуршали бумаги. Он попросил кого-то связаться с диспетчерской службой аэропорта Стуруп.
— Смотрим на карту. Сейчас что-нибудь слышишь?
— Самолет? Пока нет.
— Можешь описать мне поподробней, откуда летят самолеты?
— Колокольня расположена на западе или на востоке?
— Откуда мне знать?
Он крикнул что-то Мартинссону. Тот, по-видимому, ответил.
— Колокольня на западе, алтарь на востоке. Это как-то связано с воскресением мертвых.
— Тогда самолеты летят с юга. Если я смотрю на восток, то они летят с юга на север. Или на северо-запад. Пролетают прямо над церковью.
В трубке что-то заскрипело и затрещало. С Линды ручьями лился пот. Зебра, обхватив голову ладонями, раскачивалась на стуле. Линда снова услышала голос отца.
— Сейчас ты будешь говорить с диспетчером в Стурупе. Его зовут Янне Лундвалль. Я буду слушать, и, может быть, вклиниваться. Ты меня слышишь?
— Я слышу. Только поторопитесь, времени почти нет.
У него вдруг задрожал голос.
— Я знаю. Но мы бессильны, пока не поймем, где вы.
Она услышала голос Янне Лундвалля.
— Сейчас попробуем тебя вычислить, — весело сказал он. — Сейчас что-то слышишь?
Что отец ему сказал? От его легкомысленного тона ей сразу стало еще страшней.
— Сейчас ничего не слышно.
— Через пять минут КЛМ[36] будет заходить на посадку. Скажи, как услышишь.
Прошло несколько томительных минут. Наконец она услышала слабый звук приближающегося самолета.
— Слышу!
— Ты стоишь лицом на восток?
— Да. Самолет приближается справа.
— Правильно. Скажи, когда он будет находиться прямо над головой.
Дверь заскрипела. Линда прервала разговор, выключила мобильник и быстро сунула его в карман. Это был Тургейр Лангоос. Он постоял молча, глядя на пленниц. Потом вышел, не сказав ни слова. Зебра так и сидела, скрючившись и качаясь на стуле. Только когда он уже вышел, Линда поняла что момент упущен — самолет уже пролетел мимо.
Она снова набрала номер отца. Голос у него был взволнованный. Ему так же страшно, как и мне, подумала Линда. Ему так же страшно, и он так же, как и я, не имеет ни малейшего представления, где я нахожусь. Мы можем разговаривать, но найти друг друга мы не можем.
— Что случилось?
— Сюда вошли. Тургейр Лангоос. Я была вынуждена отключиться.
— О боже! Соединяю с Янне.
Следующий самолет появился через четыре минуты. Лундвалль сказал, что это опоздавший на четырнадцать часов чартерный рейс из Лас-Пальмаса.
— Сейчас они будут встречать разъяренных пассажиров, — сказал Янне с удовольствием. — Иногда неплохо посидеть в башне, где тебя никто не достает. Слышишь?
Линда крикнула, когда до нее дошел слабый звук приближающегося самолета.
— Поступаем так же. Как только самолет будет прямо над тобой, скажи.
Самолет приближался. Вдруг телефон запищал. Линда глянула на дисплей — заряд кончался.
— Мобильник сдыхает.
— Мы должны знать, где ты! — заорал отец.
Поздно, подумала Линда. Она заклинала телефон продержаться еще чуть-чуть. Самолет все приближался и приближался, телефон пищал и пищал. Наконец она услышала мощный вибрирующий звук двигателей прямо над головой.
— Есть! — крикнула она.
— Ну вот, мы тебя и вычислили довольно точно, — сказал Янне Лундвалль. — У меня только один вопрос по пово…
Что это был за вопрос, Линда так никогда и не узнала. Батарейка села окончательно. Линда отключила его и положила в шкаф, где висели рясы и мантии. Оставалось только надеяться, что отец сумеет понять, где они находятся. Зебра смотрела на нее.
— Все обойдется, — сказала Линда. — Теперь они знают, где мы.
Зебра не ответила. Она уставилась на Линду остекленевшими глазами и вцепилась ей в руку так, что ногтями поранила кожу. Пошла кровь. Я боюсь не меньше тебя, подумала Линда. Но я должна это скрыть. Я должна успокоить Зебру. Если она начнет бушевать, они могут заторопиться. С чем? Она не знала. Но если Анна рассказала отцу про Зебрин аборт и если именно сделанный когда-то аборт определил судьбу Харриет Болсон, то особо сомневаться в том, что ждет Зебру, не приходилось.
— Все обойдется, — еще раз прошептала она. — Они уже едут.
Она не знала, сколько времени они ждали. Может быть, полчаса, может быть, больше. Вдруг
