– Нет. Простите, а как вы узнали, что я, что мы с ней… – Ираида Викторовна вгляделась в Катю. – Подождите, подождите, а вы же… вы же тоже были у нас на приеме… у Игоря Юрьевича совсем недавно!
– Совершенно верно, была. Только почему «тоже»?
– Что?
– Ну, вы сказали…
– Вероника тоже заходила.
– Она посещала сеансы психолога?
– Нет, она не как пациентка, хотя я ей и предлагала, что могу устроить вне очереди, но… Ей психолог был не нужен. Она была энергичной, волевой, деловой, доброй. – Ираида Викторовна снова всхлипнула. – Она несколько раз заходила за мной. Однажды даже подменила меня на пару часов – мне к дантисту надо было срочно, коронку ставить. Шеф мой не возражал, так что…
– Деметриос знал Лукьянову? – спросила Катя.
– Ну конечно, я их познакомила, сказала, что это моя подруга. Она мне с картотекой нашей помогла – мы в театр хотели пойти, а я что-то закопалась. Она села за компьютер – раз, раз и готово. Ловкая была, умная.
– Мужчины у нее были? – встрял басом Должиков.
– Она мне рассказывала, что жила в гражданском браке, потом бросила – оказался никчемный неудачник. Жила она одна.
– Но знакомые-то у нее имелись?
– Конечно, ей много звонили. Хотя… если честно, особо о своих знакомых она не распространялась. Знаете, она великолепно умела слушать. Я столько с ней делилась своим личным, женским. Знаете, мой шеф Игорь Юрьевич… он холост, и я… В общем, это не важно… Она меня всегда утешала, она была чуткой.
– А на что она жила? Где работала?
– Она говорила, что работает в представительской фирме, получала хорошие деньги.
– Вы бывали у нее на работе?
– Нет.
– Может быть, вы встречали с ней кого-то?
– Нет, мы встречались вдвоем. Сидели в кафе, разговаривали. Или же она заходила за мной.
– У доктора Деметриоса много пациентов? – спросила Катя, поймав быстрый недоумевающий взгляд коллеги из МУРа.
– Много. У него большая практика.
– В основном, наверное, женщины?
– Да. Ну это естественно.
– А вот ваш пациент… я не знаю его фамилии – вчера он приезжал на прием вечером вместе с двумя другими. Высокий такой, темноволосый.
– А, это Купцов. Он, кажется, байкер или что-то в этом роде. У него еще такое прозвище необычное. Доктор Деметриос предпочитает называть его не по имени – Олег, а по этому прозвищу Гай, так ему приятнее, что ли, комфортнее – уж и не знаю.
– Скажите, а этот Купцов-Гай, он был знаком с Лукьяновой?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– А спутница Купцова – молодая девушка некая Вахина Лолита – он вчера приехал вместе с ней к вам в Калашный переулок, она, правда, в офис ваш не поднималась…
– Я не знаю такой, простите. Я знаю, то есть я видела у нас в офисе его жену. Доктор Деметриос имеет обыкновение в сложных случаях с проблемными пациентами-мужчинами, если они женаты, непременно приглашать на собеседование и их жен. Так что она была, и я ее видела. Такая вся из себя женщина… Ее зовут… дай бог памяти… Елена Константиновна. А эту Вахину…
«Сказать ей, что спутница Купцова жила в ее доме, на пятом этаже в съемной комнате? А теперь вот уже больше не живет», – Катя колебалась.
Вспомнились пакет с его жутким содержимым, ступени лестницы, залитые кровью, эта веревка…
«Нет, ей это знать пока не обязательно. ЭТО потом и так всплывет, когда мы все осмыслим… ВСЕ ЭТО как-то проанализируем, разложим по полкам…»
– А почему вы спрашиваете? – словно подслушав ее мысли, тревожно спросила Ираида Викторовна. – Почему вы… Это что, имеет отношение к смерти Вероники?
– Нет, – быстро ответила Катя, взглядом показав насторожившемуся коллеге из МУРа: «Да, возможно, как-то, что-то, косвенно или же…»
Странное совпадение: подруга одной жертвы и другая жертва жили в одном доме, на одной улице… Единство места. И они все трое: Лукьянова, Журакова и девушка по имени Лола бывали в Калашном переулке, где обосновался психолог, которого посещала Катя…
Кате внезапно стало жарко. Что же это такое? Сначала было убийство в Красногорске. Потом это жуткое убийство в Текстильщиках, и обе жертвы имели косвенное отношение к доктору Деметриосу. А свидетельница Журакова имеет к нему самое прямое отношение – она его секретарша!
Катя вспомнила разговор Ираиды Викторовны по телефону там, в офисе, тогда… Ах, если бы знать!
– Скажите, а вы говорили Игорю Юрьевичу о своей тревоге по поводу пропажи Лукьяновой? – Катя спросила это навскидку.
– Говорила, жаловалась. Он меня успокоил. Сказал, что, может быть, у нее роман. Разве мог он предполагать, что с ней такая беда. Разве я могла такое о ней подумать? Мне даже в голову… Господи, да я… Сегодня, видите, я даже на работу не вышла, нас никого жильцов из подъезда не выпускают. Скажите, а правда там, на первом этаже, что-то совершенно невероятное, чудовищное?
– Убийство с целью ограбления, – сухо ответил коллега из МУРа.
– Какое еще ограбление? Зачем вы нас обманываете? – воскликнула Ираида Викторовна. – Соседу вон плохо с сердцем стало, когда он это увидел, и ваших милиционеров чуть наизнанку не вывернуло… Это же только бешеный зверь такое мог сотворить… маньяк… нелюдь проклятый!
Глава 18
Красная шапочка
А в это же время или, может, чуть раньше или попозже дома у четы Ермаковых был мирный уютный семейный завтрак.
– Сказал бы вчера, что ты днем свободен, могли бы сгонять в «Ашан» за продуктами, – сказала Евгения Ермакова, качая босой ногой.
Кухня в двухкомнатной квартире на третьем этаже сталинского дома, где Евгения-Женя жила всю свою жизнь – сначала с отцом, ныне покойным, потом одна с кошкой и вот уже почти полтора года с мужем Евгением-Женей, переехавшим к ней из Питера.
Кухня – новый холодильник, купленный в кредит, клетчатые занавески, закипающий электрический чайник. Раздельный санузел, прихожая, где совсем недавно Ермаков сам лично поклеил новые обои.
Дома Женя ходила, как и «в мир», всегда только в брюках – сейчас вот в мягких фланелевых из молодежного магазина и майке. Коренастая фигурка, мокрые волосы – только что из душа, розовая, чисто вымытая кожа.
– И как ты можешь есть столько сладкого? – Она покачала головой, наблюдая, как муж накладывает на хлеб толстый слой клубничного варенья. – Слипнешься.
– Не слипнусь. В «Ашан» сегодня не успеем, сейчас на Кольцевой завал полный.
– В субботу тоже завал. К тому же я в субботу работаю, – Женя вздохнула. – Ты же знаешь, у меня выходные среди недели. И вообще на работе что-то не того, слухи идут, что будут увольнения в связи с кризисом. У вас-то что слышно?
– У нас все в порядке, Жабик.
– Опять?
– Все, все. Женечка, жена, женуля, Живанши… Это лучше?
