– В чем?
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально. – Ермаков огляделся. – А что? Что было-то? Я уснул?
– Вы уснули и разговаривали во сне. У меня такое правило, пациенты должны знать, что было с ними в процессе гипнотического сеанса. – Деметриос вытащил из ящика диктофон, перемотал, однако, не всю пленку. – Вот послушайте. Только спокойно. Бояться больше нечего, нарыв лопнул. Вы слушайте, а потом мы с вами обсудим это. Я пока кофе сварю покрепче, чаем зеленым тут не обойдешься.
Он закрыл дверь кабинета, оставляя Ермакова наедине с записью. Когда кофе сварился, он положил в одну из чашек маленькую голубую таблетку – из такой же упаковки, которую до этого дал Оксане для Владимира Жуковского.
Глава 23
31.08. – вид на Кремль
Катя была вызвана в управление по тревоге поздно вечером в субботу, как и все члены следственно-оперативной группы. Перестрелка в центре Москвы на Пятницкой улице и бешеная гонка по набережным – подобного не было давно.
– Такой наглости с девяностых не припомню. Таких фортелей, таких кренделей, – полковник Гущин был в бешенстве.
Гроза бушевала. И в прямом, и в переносном смысле. В ночном небе полыхали молнии, гремели раскаты грома. Гущин стучал кулаком по столу: упустили, прошляпили! И все это тонуло в шуме ливня – обильного, как потоп.
К утру поступило сообщение из института Склифосовского, куда срочно был доставлен раненый фигурант. Его прооперировали, но состояние его оставалось крайне тяжелым.
– Ни фамилии, ни адреса свидетеля мы не знаем. – Гущин обращался ко всем, ко всему оперативному штабу и персонально к старшему лейтенанту Должикову, вид которого красноречиво свидетельствовал о том, что бой на Пятницкой был тяжелым. – Кто такой этот Гена, какое отношение имеет к Лукьяновой, какие деньги она ему была должна?
– Он сказал, за квартиру, – буркнул Должиков. – Мы хотели его сюда в управление привезти, чтобы допросить спокойно.
– Допросили так, что он вон, в реанимации, концы отдает. – Гущин не терпел оправданий. – Почему действовали без прикрытия?
– Вы же сами сказали, товарищ полковник, я же докладывал вам.
– Я приказал действовать по обстановке, спокойно и не лезть на рожон. Прояснить ситуацию сначала надо было, а не руки свидетелю крутить!
– Но этот на мотоцикле… он все равно стрелять бы начал, даже если бы мы и не стали свидетеля забирать, вы же не видели его – это настоящий киллер.
– Итак, подводим итоги плачевные. – Полковник Гущин объявил это в семь часов утра в воскресенье – было уже 31 августа, – и ливень сошел на нет, умыв спящую Москву. – Итоги подводим: полный провал операции. Свидетель показания давать не может, и когда к нему способность понимать и говорить вернется после такого ранения – один бог знает. Приметы нападавшего такие, что ловить, в сущности, по ним некого: субъект в мотоциклетном костюме, в шлеме, марка мотоцикла не установлена. Адрес квартиры, о которой упоминал свидетель, неизвестен. Вряд ли это квартира Лукьяновой в Красногорске – она ведь сама была ее хозяйкой. Насчет оружия, из которого стрелял убийца, – две пули у нас есть, баллист обещал часам к двенадцати предоставить данные экспертизы.
Ожидая заключение экспертов, Катя сидела у себя – пыталась работать, но сочинение статеек для полосы «Криминальный вестник» шло туго: бессонная ночь, слипающиеся глаза. Чтобы взбодриться, отправилась в «Макдоналдс» в Газетном, что напротив телеграфа. Напилась кофе, набрала с собой в кулечки фастфуда. Вернувшись, зашла в розыск, заглянула в кабинет, где в мрачном одиночестве сидел антигерой дня – старший лейтенант Должиков.
– Не вешайте носа, коллега, – на правах капитана и старшего товарища Катя могла себе позволить быть великодушной. – Нате вот, подкрепитесь.
Должиков принял кулечек вредного фастфуда.
– А как, интересно, мотоциклист мог узнать о том, что этот Гена встречается с вами? – спросила Катя. – Я вот все об этом думаю. Выходит, он следил за ним? А на кого Гена похож?
– Ну как на кого – обычный мужик, не блатной – это точно, не из нашего контингента. – Должиков бигмаком заедал фиаско. – Сумка у него, вроде с работы ехал, сказал, что ему удобно встретиться на «Новокузнецкой», насчет курса доллара чего-то там говорил… Не работяга, а скорее технарь… такие раньше в НИИ да в КБ разных штаны протирали. Документов при себе у него никаких, только единый проездной и сезонка на электричку. Собирался он после встречи со мной идти в метро…
– Станция «Новокузнецкая»… А у него сезонка, слушайте, Должиков, может, он тоже в области живет, как и Лукьянова? Следующая станция после «Новокузнецкой» – «Павелецкая», там и вокзал, – заметила Катя.
– А в Красногорск, где Лукьянова проживала, совсем другое направление. У него в пиджаке сотовый был, мы его изъяли в приемном покое, но там, как назло, батарея села, надо адаптер искать такой марки, как у него, чтобы зарядить и номера проверить.
– И все же, как убийца на мотоцикле узнал о встрече? Может, он знал и то, что никакого «племянника» у Вероники Лукьяновой нет?
– Я вот о другом думаю, – Должиков вздохнул. – Что такого мог сообщить этот Геннадий, что потребовалось так срочно его ликвидировать? Это дело мне все меньше и меньше нравится, Екатерина Сергеевна. Сначала убийство Лукьяновой, потом в Текстильщиках эта бойня, а теперь вот и прямо на улице, в центре Москвы, на глазах у всех. Я б его, этого мотоциклиста, если бы только догнал, то… Но он ездит как черт, как дьявол, вы представить не можете, как он там сиганул, точно каскадер.
ЧТО ТАКОГО МОГ СООБЩИТЬ СВИДЕТЕЛЬ? Старший лейтенант Должиков, кажется, задал самый важный на текущий момент вопрос, хотя пока и риторический. Катя шла по коридору розыска. Мотоциклист… Той ночью в Красногорске сосед Лукьяновой, помнится, тоже слышал рев мотоцикла…
– Екатерина, зайди, – позвал ее полковник Гущин. – Звонили из ЭКУ только что насчет пуль.
– Провели экспертизу?
– Одна из пуль не пригодна для исследований, а вторую «пробили», от пистолета «беретта» она, как и в случае с Лукьяновой, – Гущин покачал головой. – Ох, не дай бог откинет коньки наш свидетель… Такой конец, чувствую, оборвется безвозвратно…
– Будем надеяться, что он выживет, – сказала Катя. – А как допрос секретарши Деметриоса Ираиды Жураковой в прокуратуре?
– Она практически повторила то, что говорила вам с Должиковым. Но теперь снова придется вызывать, фото этого Гены предъявлять – может, видела его в обществе Лукьяновой, да и насчет квартиры, возможно, что-то знает.
– Она не говорила, что Лукьянова снимала квартиру, – сказала Катя. – Но раз Геннадий требовал деньги, то… он еще о смене замка упоминал, будто попасть в квартиру не мог. Выходит, что квартира его, он ее сдавал, а Лукьянова снимала и сменила там замки. Только зачем ей вторая кварира, раз она жила одна?
– Замок меняют, чтобы ограничить доступ, – сказал Гущин. – Значит, было что скрывать от владельца.
– А что она могла скрывать?
Гущин молчал.
– И как ЭТО ВСЕ – все, что произошло на Пятницкой, относится к тому, что произошло в Текстильщиках? В голове не укладывается. И при чем тут психолог Деметриос и его пациенты…
– Ты, когда с этим доктором будешь контактировать, ну, как мы в оперативном плане договорились, – Гущин прищурился, – будь осторожна.
– Деметриоса все МВД знает и вся прокуратура, весь институт Сербского, он один из наших ведущих консультантов.
– Консультант он, конечно, хороший, но… Два трупа, как видишь, и обе бабы молодые – Лукьянова,
