— Эй, Мем, завтра увидимся?
По дороге домой я рассказала Грай и Орреку о своих безнадежных попытках выпытать у Симме хоть что-нибудь стоящее и очень удивилась, заметив, что они, как ни странно, слушают меня очень внимательно. Точно так же слушал меня чуть позже и Лорд-Хранитель. Все они, правда, отметили, что у Симме либо полностью отсутствует интерес к тому, что я у него спрашивала о Пасти Ночи, либо он просто почти ничего об этом не знает. Отметили они также и то, что, по словам Симме, новый правитель альдов, вполне возможно, отзовет армию из Ансула.
— А насчет Иддора он ничего не говорил? — спросила Грай.
— Я не знала, как его об этом спросить, — призналась я.
— Ну а вообще-то он тебе как показался? Умный он парнишка или не очень? — это Лорд-Хранитель спросил. И я тут же ответила:
— Да какой там умный! Глупый, конечно, совсем дурак! — Я с такой горячностью это сказала, что мне даже немного стыдно стало. Хотя Симме, по-моему, действительно был полным дураком.
День выдался жаркий, зато к вечеру повеяло приятной прохладой. И мы после обеда уселись не как всегда на веранде, а в небольшом внутреннем дворике перед нею. С двух сторон во дворик выходили глухие стены, а с двух других тянулись изящные аркады, опиравшиеся на невысокие хрупкие колонны. С восточной стороны дома и сразу за ним начинается довольно крутой склон горы, на которой, собственно, и стоит Галваманд, и весь этот склон покрывали цветущие кустарники, так что воздух вокруг был буквально напоен их ароматом. Мы уселись лицом к северу, любуясь раскинувшимся перед нами закатным небом, голубизна которого имела чуть зеленоватый оттенок.
— Этот дом ведь встроен прямо в скалу, да? — спросил Оррек и посмотрел вверх, на северные окна Хозяйских Покоев, которые находились над двориком, а потом вниз — на многочисленные коньки крыш нашего старинного здания, пересекавшиеся под самыми неожиданными углами.
— Да, — сказал Лорд-Хранитель. Уж не знаю почему, но от того, КАК он это сказал, по спине у меня пробежал неприятный холодок. А он, немного помолчав, прибавил: — Ансул — самый старый город на Западном побережье, а Галваманд — самый старый дом в Ансуле.
— А правда, что аритане пришли сюда из пустыни тысячу лет назад и обнаружили, что на всех этих прекрасных землях, столь плотно теперь заселенных, никто не живет? — снова спросил Оррек.
— Только произошло это значительно раньше, а не тысячу лет назад. И пришли аритане не из пустыни, а из мест куда более далеких, — сказал Лорд-Хранитель. — Они называли свою родину Страной Восхода. Это была огромная империя, раскинувшая свои владения далеко на востоке. Аритане постоянно посылали в пустыню, к западным своим пределам, разведчиков и исследователей, и однажды какой-то отряд отыскал путь, ведущий дальше на запад, через пустыню, — а пустыня эта, по их словам, была шириной в несколько сотен миль. Этот путь и привел аритан в зеленые долины Западного побережья. Возглавлял тот отряд некто Тарамон. Собственно, именно он первым и проложил этот путь; остальные просто последовали за ним. Книги, повествовавшие об этом, были очень древними, и тексты в них уцелели лишь фрагментарно, так что порой в них довольно трудно было разобраться. Впрочем, теперь большая их часть утрачена навсегда. Но, насколько я помню, в этих книгах вполне ясно говорилось о том, что те, кому тогда удалось добраться до Западного побережья, на самом деле были изгнанниками. Их изгнали из Страны Восхода и обрекли на скитания в пустыне. — Он произнес по-аритански несколько слов и тут же их перевел: «Безводная пустыня, что стережет изгнанников источник…» Мы — потомки тех изгнанников.
— И с тех пор никто и никогда больше оттуда, с востока, не приходил?
— Нет. И на восток никто не возвращался.
— Кроме альдов, — вставила Грай.
— Это верно, — кивнул Лорд-Хранитель, — альды тогда вернулись в пустыню, а может, и всегда жили там — но лишь у самых западных ее границ, где есть источники и реки. А к востоку от Асудара, как они сами признаются, на тысячи миль гандом всех гандов является солнце, а народом его — песок.
— Значит, мы живем на самом краешке мира, о котором нам ровным счетом ничего не известно, — задумчиво промолвил Оррек, глядя в бездонное бледное небо.
— Некоторые ученые считают, что Тарамона и его последователей изгнали из родной страны потому, что эти люди были колдунами, обладавшими сверхъестественным могуществом. Существует также гипотеза о том, что те таланты, или
— А ты что на сей счет думаешь? — спросила Грай, поворачиваясь к Орреку. Но ответил ей Лорд- Хранитель.
— Сейчас уж больше никто не обладает такими способностями, какими обладали они, — осторожно начал он, — однако в летописях Ансула неоднократно упоминаются люди, исцеленные женщинами из Дома Актамо; эти женщины умели восстанавливать зрение у слепых и слух у глухих.
— Как у нас в Кордеманте! — сказал Оррек, и Грай воскликнула:
— Но только наоборот! Впрочем, я так и думала. — Она хотела уже пояснить свое странное заявление, но тут в дверях вдруг возник Дезак и сразу решительно направился к нам.
Как и все те, кто регулярно посещал Лорда-Хранителя, Дезак проник в дом через его старую, заброшенную часть, где двери никогда не запирались. Иста порой начинала ворчать, утверждая, что это рискованно, на что Лорд-Хранитель неизменно отвечал: «На дверях Галваманда замков нет». На этом все и кончалось. В общем, Дезак появился настолько неожиданно, что испугал спавшую Шетар. Львица встала и, опустив голову, прижав уши и по-змеиному вытянув шею, ощерилась — не самое приятное зрелище, надо сказать. Дезак просто остолбенел, увидев перед собой рассерженного зверя.
Грай что-то с упреком шепнула Шетар, и та, раздраженно ворча, снова уселась возле нее, время от времени сердито посматривая на Дезака.
— Добро пожаловать, друг мой! Садись и ты с нами, — сказал Лорд-Хранитель. Я, разумеется, бросилась искать гостю какое-нибудь сиденье, а Дезак без церемоний плюхнулся рядом с Лордом- Хранителем на мой стул. Он всегда так. И даже не потому, что манеры у него такие уж дурные, — просто людей, которые в данный момент его не интересуют, для него и не существует. Я, например, была для него ничуть не важнее того стула, который должна была принести. Он был таким же прямолинейным, как альды. Возможно, впрочем, солдаты и должны быть прямолинейными?
К тому времени, как я отыскала более или менее сносный стул и притащила его во дворик, Дезак уже успел познакомиться с Орреком и Грай, и Лорд-Хранитель, должно быть, сказал им, что он и есть вожак сопротивления, а может, это им сам Дезак сказал, потому что, когда я вошла, они как раз об этом и говорили. Я тихонько села и стала слушать.
И тут Дезак заметил меня. Ну, естественно, у «мебели» не должно быть ушей! Он выразительно посмотрел на Лорда-Хранителя: ему прямо-таки не терпелось немедленно отправить меня прочь. Но Лорд- Хранитель, будто не замечая его взгляда, сказал:
— Мемер познакомилась с сыном одного воина, и этот парнишка сказал ей, что среди альдов поговаривают о том, что армию вот-вот отзовут в Асудар. Кстати, этот юный альд презрительно называл Тирио Актамо «царицей Тирио»; оказывается, это весьма распространенная у них шутка. Ты ее когда-нибудь слышал?
— Нет, — процедил сквозь зубы Дезак и снова выразительно посмотрел в мою сторону. Сейчас он, пожалуй, казался немного похожим на Шетар — в тот момент, когда она от неожиданности прижала уши, гневно сверкая глазами (впрочем, теперь она уже перестала обращать на Дезака внимание и, демонстрируя полное к нему пренебрежение, старательно вылизывала заднюю лапу). — Но то, о чем мы здесь говорим, не должно выходить за пределы этого внутреннего дворика, — напомнил он, с трудом сдерживая раздражение.
— Разумеется, — откликнулся Лорд-Хранитель очень спокойно, почти ласково, однако на Дезака это подействовало почти так же, как сердитое шипение Грай — на львицу, когда та вздумала показывать свой норов. Дезак перестал буравить меня взглядом, откашлялся, задумчиво поскреб подбородок и повернулся к Орреку.
— Не иначе как сама благословенная Энну послала тебя сюда, Оррек Каспро, — сказал он. — А может,
