Совмещенный санузел, потертая мебель из ДСП. Кресло, абажур, несколько книжных полок без стекол. Вытертый ковер на полу.
Заходящее солнце высвечивает на полу узкую полоску, протягивает тонкую линию дальше, на край неширокой кровати.
– Мне очень хорошо с тобой, Ястреб.
Эти слова словно возникают из ниоткуда. Женский голос звучит тихо и тепло.
– Хорошо, что тебе хорошо. – Мужчина садится на постели, щелкает зажигалкой, закуривает. Задумчиво выпускает сизые клубы дыма, которые тянутся к потолку красивыми облачками, тают в свете солнечного луча. – Было бы всегда так все просто, Оксана. Чаще-то мы не в состоянии четко отделить доброе от дурного. И соответственно получаем по заслугам... Моя первая жена – отличный тому пример. Я в ней души не чаял. Любил, на руках носил. Доверял безгранично. Никогда не изменял. Думал, что и она мне тем же отвечает. А потом... Как-то возвратился из очередного рейда, дома не был недели три. И нахожу квартиру пустой. На кухонном столе – записка. Извини, мол, так и так, полюбила другого, больше так жить не могу. И так далее. Я выпил с горя бутылку водку, ночь бессонную провел. А потом решил – раз уж у нее такая любовь, что ж поделаешь. Она же не моя собственность. Пусть валит на все четыре стороны. Я перетерплю. И согласился с этим, свыкся. Стал жить один. А месяца через два случайно узнаю – «добрые» люди сообщают, что она мне верность никогда не сохраняла. Гуляла в военном городке довольно широко. Только я – в рейд, она – налево. Вот тут уж я взбеленился по-настоящему. И с тех пор уже не могу женщинам верить...
Ястреб с дикой силой гасит окурок в металлической банке из-под кофе, ставит ее на пол, ложится в кровать, обняв левой рукой Оксану.
– Я надеюсь, ты не будешь меня ревновать? – Она приподнимается на локте.
Солнце отражается в ее зрачках, как в зеркалах.
– Нет. Но...
– Договаривай. – Оксана сильнее прижимается к нему всем телом.
– Вчера, когда я вернулся из штаба, ты читала письмо. И быстро спрятала его, как только я вошел в комнату. Не надо от меня ничего скрывать, Фея. – Ястреб позволяет себе усмехнуться, назвав ее позывной, который когда-то сам придумал.
– Я ничего от тебя не скрываю. Это письмо мне прислал Дьяк. За эти два месяца, после того как мы вернулись из рейда, он писал мне несколько раз. Это – пятое по счету.
– И о чем же он пишет? – Ястреб сам чувствует, что голос его звучит глухо и тревожно.
– О своей жизни. – Оксана ложится на спину, смотрит на низкий потолок с облупившейся штукатуркой. – Он любит говорить, что спецназовец он только временно. А призвание у него совсем другое. Духовное. Мол, брошу скоро армию и снова стану священником. Прямо как Арамис. Шутит, наверное. Но в каждой шутке, ты же знаешь, есть только доля шутки. Еще рассказывает о том, как жизнь понимает. Очень интересно. Еще меня он удивил последним письмом. Стихи прислал...
– Стихи? Первый раз слышу, чтобы «спецы» писали стихи. Песни сочиняли. Я сам в свое время этим грешил. В Афгане еще. Но чтобы стихи...
– Хочешь, почитаю? Они хорошие. – Оксана вытаскивает из-под подушки небольшой конверт, вынимает сложенный лист бумаги. – Слушай.
Оксана читает без выражения, иногда ошибается в интонациях, но стихи все равно производят на Ястреба впечатление. Трудно поверить, что их написал Дьяк.
– Тебе понравилось? – В глазах Оксаны играют лукавые искры.
– Понравилось.
– И мне. Только это на Дьяка совершенно непохоже. Не его стиль. Он лаконичен. Не растекается мыслью по древу. Говорит ясно и понятно. Но раз сказал, что он написал, – значит, действительно он. Дьяк не врет.
– Что же он еще пишет?
– А еще... – Оксана опирается спиной о стену, накручивает на палец локон своих темных волос. Последний луч скатившегося за горизонт солнечного диска рисует неровный светлый зигзаг на ее груди с крупными шоколадными сосками. – Еще он зовет меня замуж.
Ястреб ощущает острую физическую боль. Она разрезает желудок нестерпимым жжением, отдается эхом во всем теле.
– И как же... ты? Согласна? – Голос у него теперь не глухой, хриплый. Так бывает по утрам в те редкие дни, когда Ястреб позволяет себе крепко выпить.
– Нет. – Лукавые искры в глазах Оксаны разгораются все сильнее. – Я к нему очень хорошо отношусь. Он мне нравится. Но запомни, Ястреб! Запомни на всю жизнь. Я люблю тебя! Только тебя...
В комнате уже совсем темно. И тихо.
