То есть, в особых ситуациях этот робот будет подчиняться своим надсмотрщикам и игнорировать прочих людей.
Пэннер, который уже ухватился за поручень, разжал руку и медленно повернулся к Лакки.
— Иными словами, то, что я не снял по вашему приказу рубашку, — еще ничего не значит, да?
— Вернее сказать — могло бы ничего не значить, доктор Пэннер! Так как раздевание не входит в ваше служебные обязанности, а мой приказ, естественно, не содержал кода.
— То есть, вы хотите сказать, что я — робот?
— Нет. Сирианцы не смогли бы подменить главного инженера Проекта. Им пришлось бы напичкать своего робота колоссальным объемом информации по аграву. Если бы они изначально располагали ею, не возникло бы нужды в шпионаже.
— Ну, спасибо. — Пэннер произнес это полусердито-полупольщенно и вновь взялся за поручни.
— Не двигаться, Пэннер! — Бигмен, произнесший грозную фразу, уже держал наготове свое знаменитое оружие. — Торопишься, Лакки, торопишься… С чего ты взял, что он такой знаток аграва? Это только предположение, не более. Разве он демонстрировал нам свои знания? Что-то не припоминаю. Где он был, когда «Адрастея» переходила на аграв-режим? Отсиживался в своей каюте, вот где он был!
— Ты знаешь, я тоже обратил на это внимание. И отчасти потому затащил Пэннера сюда. Так вот: он явно знает свое дело. Я следил за тем, как он все здесь проверял, и утверждаю, что это были действия истинного знатока своего дела.
— Удовлетворен, марсианин? — сверкая глазами, поинтересовался Пэннер и, сопя, стал взбираться по трапу.
Они остановились на следующем уровне.
— Хорошо, остается десять человек, — возобновил разговор Пэннер. — Два офицера, четыре инженера и рабочие. Что вы намереваетесь делать? Просветить каждого в отдельности, да?
Лакки мотнул головой.
— Слишком большой риск. Сирианцы наверняка позаботились о маленькой защитной хитрости. Ведь они научили робота передавать сообщения или выполнять секретные задания — по приказу. Значит, робот не сможет сохранить тайну, если человек должным образом попросит ее открыть! Что же делают сирианцы? Они снабжают робота взрывным устройством, которое немедленно срабатывает при угрозе разоблачения!
— И если окунуть его под рентгеновский душ — он взорвется?
— Весьма вероятно. Он должен держать в тайне саму свою природу и отреагирует на любую попытку в эту тайну проникнуть. Сирианцы, однако, не предвидели появления В-лягушки. — Глаза Лакки наполнились скорбью. — На нее не было предусмотрено никакой реакции, и роботу приказали убить беднягу.
— Но ведь робот своим самоубийством может нанести вред находящемуся рядом человеку! Не будет ли этим нарушен Первый Закон? — язвительно улыбнувшись, спросил Пэннер.
— Нет. Потому что взрыв не контролируется роботом. Устройство реагирует на чьи-то определенного рода вопросы или действия, робот ничего не решает.
Они поднялись еще на один уровень.
— Так что же все-таки вы думаете предпринять? — не успокаивался Пэннер.
— Даже не знаю, — честно признался Лакки. — Нужно заставить робота выдать себя. И использовать для этого Три Закона, со всей их зыбкостью и многозначностью. Что требует, однако, хорошего владения предметом… Как вынудить робота разоблачиться и не потревожить при этом взрывное устройство? Если бы у меня была возможность так манипулировать Тремя Законами, чтобы они вступали в конфликт один с другим, — это сирианское создание было бы полностью парализовано! Если бы…
— Если вы, — бесцеремонно перебил его Пэннер, — господин Советник, ждете помощи от меня — то напрасно. Я уже говорил — в роботехнике я абсолютный… — Он резко дернулся. — Что это?
Бигмен тоже настороженно огляделся.
— Я ничего не слышал!
Пэннер, молча протиснувшись мимо них, исчез за изгибом трубы. Лакки с Бигменом вскоре догнали его, бормотавшего:
— А не втиснулся ли он между выпрямителями? Ну-ка, проверим еще раз!
Лакки сосредоточенно вглядывался в сложные переплетения кабелей.
— Кажется, все в порядке? — спросил он.
— Посмотрю на всякий случай, — твердо сказал Пэннер. Он отодвинул панель в стене и осторожно шагнул туда. — Не двигайтесь, Бигмен!
— Что случилось? Там же пусто!
— Знаю. — Голос Пэннера стал мягче. — Я попросил вас не двигаться, так как не хотел лишиться руки в момент включения силового поля.
— Какого еще поля?
— Оно как раз пересекает коридор, в котором вы стоите! Столько же шансов выбраться, как пробить лбом трехфутовый лист стали.
— Лакки! Сукин сын! Он — робот! — Рука Бигмена вновь потянулась за оружием.
— Но-но! — крикнул Пэннер. — Этим вы убьете и себя! — Он смотрел на них, сверкая глазами. — Запомните: через силовое поле может пройти только энергия, но не вещество, даже не воздух. Убив меня, вы задохнетесь задолго до того, как кто-то набредет на вас.
— Я же говорил тебе, говорил, что он робот! — шипел Бигмен в бессильной ярости.
Пэннер коротко усмехнулся.
— Вы ошибаетесь, я не робот. Но если он все же здесь — я знаю, кто это.
11. Через лунные орбиты
— Кто?! — оторопело спросил Бигмен.
Лакки устало вздохнул.
— Очевидно, дружище, кто-то из нас с тобой…
— Благодарю, — сказал Пэннер. — А теперь — мои рассуждения… Вы очень горячо убеждали меня в том, что шпиону удалось попасть на корабль. Причем самым неожиданным и дерзким способом. И вдруг я понял, что знаю людей, которые буквально вломились сюда! Что это была за напористость! Я восхищен вами!
— Неплохо, — заметил Лакки.
— Вы потащили меня в машинное отделение, чтобы разнюхать все о рабочих узлах корабля. Вы довольно складно болтали о роботах, а я все любовался вашим микроскопом, который неизвестно зачем вам тут нужен…
— Лакки имеет все права на это! — свирепо выпалил Бигмен. — Вы разговариваете с Лакки Старром, между прочим!
— Скажите пожалуйста! Какая честь! Ну, если он в самом деле Лакки Старр, член Совета Науки, то пусть докажет. Конечно, будь у меня чуть побольше мозгов, вы бы предъявили мне свои удостоверения еще наверху.
— Лучше поздно, чем никогда, — спокойно ответил Лакки. — Вы увидите на таком расстоянии? — Слегка засучив рукав, он поднял руку ладонью к Пэннеру.
— Ближе я не подойду! — предупредил Пэннер.
Но Лакки молчал. На коже запястья, обработанной особым способом еще несколько лет назад, появился вызванный внутренним усилием черный овал. Желтые точки на нем изображали Большую Медведицу и Орион.
Пэннер от волнения стал задыхаться. Лишь очень немногим доводилось видеть то, что видел сейчас он — отличительный знак члена Совета Науки.
Придя в себя, он тут же снял силовое поле и предусмотрительно попятился от Бигмена.
— Ты, кривобокий, — уже наступал тот. — Жалко, что я не успел всадить в твой череп…
