Том 3. Басни, стихотворения, письма

Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье:
«Пожалуй», говорят: «возьми на час терпенье,
  Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
И ноты есть у нас, и инструменты есть:
    Скажи лишь, как нам сесть!» —
«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
   И уши ваших понежней»,
   Им отвечает Соловей:
   «А вы, друзья, как ни садитесь,
   Всё в музыканты не годитесь».

Листы и корни

    В прекрасный летний день,
   Бросая по долине тень,
Листы на дереве с зефирами шептали,
Хвалились густотой, зеленостью своей
И вот как о себе зефирам толковали:
«Не правда ли, что мы краса долины всей?
Что нами дерево так пышно и кудряво,
   Раскидисто и величаво?
   Что́ б было в нем без нас? Ну, право,
  Хвалить себя мы можем без греха!
   Не мы ль от зноя пастуха
И странника в тени прохладной укрываем?
   Не мы ль красивостью своей
  Плясать сюда пастушек привлекаем?
У нас же раннею и позднею зарей
   Насвистывает соловей.
    Да вы, зефиры, сами
   Почти не расстаетесь с нами».—
«Примолвить можно бы спасибо тут и нам»,
Им голос отвечал из-под земли смиренно.
«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!
    Вы кто такие там,
  Что дерзко так считаться с нами стали?» —
Листы, по дереву шумя, залепетали.

      «Мы те»,
    Им снизу отвечали:
  «Которые, здесь роясь в темноте,
  Питаем вас. Ужель не узнаете?
Мы корни дерева, на коем вы цветете.
    Красуйтесь в добрый час!
  Да только помните ту разницу меж нас:
Что с новою весной лист новый народится;
   А если корень иссушится,—
   Не станет дерева, ни вас».

Волк и лисица

    Охотно мы дарим,
  Что́ нам не надобно самим.
   Мы это басней поясним,
Затем, что истина сноснее вполоткрыта.

Лиса, курятинки накушавшись до-сыта,
И добрый ворошок припрятавши в запас,
Под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час.
Глядит, а в гости к ней голодный Волк тащится.
  «Что, кумушка, беды!» он говорит:
«Ни косточкой не мог нигде я поживиться;
   Меня так голод и морит;
   Собаки злы, пастух не спит,
    Пришло хоть удавиться!» —
«Неужли?» — «Право так». — «Бедняжка-куманек!
Да не изволишь ли сенца? Вот целый стог:
   Я куму услужить готова».
А куму не сенца, хотелось бы мяснова —
   Да про запас Лиса ни слова.
    И серый рыцарь мой,
   Обласкан по́-уши кумой,
   Пошел без ужина домой.

Бумажный змей

   Запущенный под облака,