нашей партии, а не поведением Мартова — Аксельрода. Поведение Мартов” и других является лишь выражением интеллигентской шаткости. Но наш меньшевик, видимо, не понял этого места в моей брошюре.
Что касается второго вопроса, я действительно говорил и буду всегда говорить, что главари “меньшинства” проливали слезы из-за “первых мест” и именно такую форму придали партийной борьбе. Наш автор не хочет этого признать. Однако это факт, что главари “меньшинства” объявили партии бойкот, что они открыто требовали мест в Центральном Комитете, в Центральном Органе, в Совете партии и к тому же заявляли: “Мы ставим эти условия, как единственно обеспечивающие партии возможность избежать конфликта, грозящего самому существованию партию” (см. “Комментарий”, стр. 26). Что это значит, как не то, что на знамени главарей “меньшинства” было написано не идейная борьба, а “борьба из-за мест”? Как известно, никто не мешал им вести идейно-принципиальную борьбу. Разве большевики не говорили им: создайте отдельный орган и отстаивайте свои взгляды, партия может предоставить вам такой орган (см. “Комментарий””)? Почему они не согласились на это, если их действительно интересовали принципы, а не “первые места”?
Все это называется у нас политической бесхарактерностью меньшевистских вождей. Не обижайтесь, господа, если мы называем вещи своими именами.
Вожди “меньшинства” раньше не расходились с марксизмом и Лениным в том, что социалистическое сознание вносится в рабочее движение извне (см. программную статью “Искры” № 1). Но затем они стали колебаться и вступили в борьбу с Лениным, сжигая то, чему вчера поклонялись. Я назвал это метанием из стороны в сторону. Не обижайтесь и на это, господа меньшевики.
Вчера вы преклонялись перед центрами и метали против нас громы и молнии, — почему, мол, выразили недоверие Центральному Комитету, А сегодня вы подрываете не только центры, но и централизм (см. “Первая общерусская конференция”). Это я называю беспринципностью и надеюсь, что и за это вы, господа меньшевики, не будете гневаться на меня.
Если собрать воедино такие черты, как политическая бесхарактерность, борьба из-за мест, неустойчивость, беспринципность и другие им подобные, то получим некое общее свойство — интеллигентскую шаткость, которой страдают прежде всего интеллигенты. Ясно, что интеллигентская шаткость — это та почва (базис), на которой возникает “борьба из-за мест”, “беспринципность” и прочее. Неустойчивость же интеллигентов обусловливается их общественным положением. Вот как мы объясняем партийный раскол. Поняли ли вы, наконец, наш автор, какая существует разница между причиной раскола и формами его? Сомневаюсь.
Вот какую несуразную и двусмысленную позицию занимают “Социал-Демократ” и его странный “критик”. Зато этот “критик” проявляет большую прыть в другой области. В своей брошюре из восьми листов этот автор умудрился восемь раз солгать на большевиков, да так, что смех разбирает. Не верите? Вот факты,
Ложь первая. По мнению автора, “Ленин хочет сузить партию, превратить ее в узкую организацию профессионалов” (стр. 2). А Ленин говорит: “Не надо думать, что партийные организации должны быть только из профессиональных революционеров. Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов и оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных и кончая весьма широкими, свободными” (“Протоколы”, стр. 240).
Ложь вторая. По словам автора, Ленин хочет “ввести в партию только членов комитета” (стр. 2). А Ленин говорит: “Все группы, кружки, подкомитеты и т. д. должны быть на положении комитетских учреждений или филиальных отделений комитета. Одни из них прямо заявят о своем желании войти в состав Росс. Соц. — Дем. Раб. Партии и, при условии утверждения комитетом, войдут в ее состав” (см. “Письмо к товарищу”, стр. 17).[131][135]
Ложь третья. По мнению автора, “Ленин требует установления в партии господства интеллигентов” (стр. 5). А Ленин говорит: “В комитете должны быть… по возможности, все главные вожаки рабочего движения из самих рабочих” (см. “Письмо к товарищу”, стр. 7–8), т. е. не только во всех других организациях, но и в комитете должны преобладать голоса передовых рабочих.
Ложь четвертая. Автор говорит, что приведенная на 12-й странице моей брошюры цитата “рабочий класс стихийно влечется к социализму” и т. д. — “целиком вымышлена” (стр. 6). Между тем это место я просто взял и перевел из “Что делать?”. Вот что говорится там на странице 29-й: “Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему”. Это место и переведено на 12-й странице моей брошюры. Вот что наш “критик” называет вымышленной цитатой! Не знаю, чему приписать это, рассеянности автора или его шарлатанству.
Ложь пятая. По мнению автора, “Ленин нигде не говорит, что рабочие с “естественной необходимостью” идут к социализму” (стр. 7). А Ленин говорит, что “рабочий класс стихийно влечется к социализму” (“Что делать?”, стр. 29).
Ложь шестая. Автор приписывает мне мысль, что, по моему мнению, “социализм вносится в рабочий класс извне интеллигенцией” (стр. 7). Тогда как я говорю, что социал- демократия (а не только интеллигенты-социал-демократы) вносит в движение социалистическое сознание (стр. 18).
Ложь седьмая. По мнению автора, Ленин говорит, что социалистическая идеология возникла “совершенно независимо от рабочего движения” (стр. 9). А Ленину, несомненно, и в голову не приходила такая мысль. Он говорит, что социалистическая идеология возникла “совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения” (“Что делать?”, стр. 21).
Ложь восьмая. Автор говорит, что мои слова, будто “Плеханов покидает “меньшинство”, — сплетня”. Между тем мои слова подтвердились. Плеханов уже покинул “меньшинство”…[132]
Я уже не касаюсь мелкой лжи, которой так щедро приправил автор свою брошюру.
Но одну единственную правду, признаться, автор все же сказал. Он нам говорит, что “когда какая- либо организация начнет заниматься сплетнями, — дни ее сочтены” (стр. 15). Это, разумеется, сущая истина. Вопрос лишь в том, кто сплетничает: “Социал-Демократ” с его странным рыцарем или Союзный комитет? Это рассудит читатель.
Еще один вопрос, и на этом кончим. Автор с превеликой важностью заявляет: “Союзный комитет упрекает нас в том, что мы повторяем мысли Плеханова. Повторять Плеханова, Каутского и других столь известных марксистов мы почитаем достоинством” (стр. 15). Стало быть, повторять Плеханова и Каутского вы считаете достоинством. Прекрасно, господа. Так слушайте же:
Каутский говорит, что “социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно из нее возникшее” (см. цитату из Каутского в “Что делать?”, стр. 27). Тот же Каутский говорит, что “задачей социал-демократии является внесение в пролетариат сознания его положения и сознания его задачи (см. там же). Надеемся, что вы, г-н меньшевик, повторите эти слова Каутского и рассеете наши сомнения.
Перейдем к Плеханову. Плеханов говорит: “…Не понимаю я также, почему думают, что проект Ленина,[133] будучи принят, закрыл бы двери нашей партии множеству рабочих. Рабочие, желающие вступить в партию, не побоятся войти в организацию. Им не страшна дисциплина. Побоятся войти в нее многие интеллигенты, насквозь пропитанные буржуазным индивидуализмом. Но это-то и хорошо. Эти буржуазные индивидуалисты являются обыкновенно также представителями всякого рода оппортунизма. Нам надо отдалять их от себя. Проект Ленина может служить оплотом против их вторжений в партию, и уже по одному этому за него должны голосовать все противники оппортунизма” (см. “Протоколы”, стр. 246).
Надеемся, что вы, г-н “критик”, отбросите маску и с пролетарской прямотой повторите эти слова Плеханова.
Если вы этого не сделаете, то это будет означать, что ваши заявления в печати являются необдуманными и безответственными.
