Оксана и слышать ничего не хотела: дальше не пойдет. Она потребовала перейти к делу, передать ей сына Сережу.
– Вот материалы по подготовке космической экспедиции. Они здесь, со мной, – нервничая, сказала она, крепко ухватившись за чемоданчик.
– Допустим, – сухо согласилась Грант, – но мне нужно убедиться, что они действительно от инженера Ландышева, о его работе. Только при этом условии вы получите вашего сына, получите живым и невредимым, сегодня же.
Оксана, казалось, была не в силах отвести взгляда от ее лица.
– Доказательства! – как бы издеваясь над ее горем, Грант протянула руку, раскрытой ладонью кверху.
– Отдайте мне Сережу, и вы получите документы.
Грант подумала.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – согласилась она наконец.
Повинуясь ее жесту, Чонка подошел к открытому, ведшему в подземелье входу и стал сбоку. Только теперь Пчелин заметил в опущенной руке ксендза тяжелый пистолет… В кого это он собирается стрелять? В эту минуту капитан отчетливо понял, что события могут развиваться совсем не так, как ему представлялось ранее, следовало быть готовым к любой неожиданности.
В туннеле послышались шаги, на пороге появилась женщина – это была Софья Сатановская, – за руку она вела мальчика, почти юношу. Свет стоявшего на аналое фонаря скупо освещал присутствующих.
– Мама! Где моя мама? – послышался мальчишеский крик.
Орленко бросилась к сыну, но Грант схватила ее за плечи, а Чонка поднял оружие. Грант зло сказала:
– Не торопитесь. Сначала – нужные мне документы. Если вы не привезли их, кровь вашего сына падет на вашу голову, Орса…
– Где моя мама? – с недоумением повторил мальчик.
– Я здесь, Сережа. – Орленко рванулась к нему. Мальчик с криком бросился к ней.
Чонка приказал ему:
– Назад! – и направил на него оружие.
– Прочь, пес! – неожиданно крикнула Сатановская Чонке и шагнула вперед. – Ты не посмеешь убить ребенка!
Заплывшие жиром глаза ксендза вспыхнули.
– А это ты сейчас увидишь…
– Пристрели ее! – приказала Грант, указав на Сатановскую.
Но Чонка опоздал, Пчелин бросился вперед и сильным движением обезоружил его.
– Что это значит? – резко крикнула ему Грант.
– Стрельбу поднимать рано. – Он хмуро посмотрел на нее.
– Пожалуй, – она передернула плечами и с силой выхватила из рук артистки чемодан, – наконец-то он у нее в руках!
Холодно сказала «Истомину»:
– А вот теперь в самый раз… Кончайте всех…
Орленко, ее спутница и Софья Сатановская с ужасом смотрели на нее.
– Я должен расстрелять их? – неожиданно усомнился «Истомин».
– Да, всех, и скорее! – крикнула Грант.
– По чьему приказу? – В голосе «Истомина» слышалась мрачная торжественность.
– По приказу моему и Грина! – нетерпеливо, с нарастающей тревогой крикнула она.
Он поднял руку и указал на вход в часовню – на пороге с оружием в руках стоял майор Торопов.
Чонка опрометью бросился в туннель, – решил попытаться скрыться, но в то же мгновенье перед ним выросла фигура девушки, при виде которой он отпрянул назад.
– Ванда, – испуганно прошипел Чонка, – зачем ты пришла сюда?
– Чтобы помочь схватить тебя, убийцу моего отца!
– Это ты подстроила нам ловушку… – крикнула ей Грант. – Но мы пробьемся… Получай же… – В ее руке появился «вальтер». – Истомин, стреляй, что же ты!
Но он схватил ее за руки, оружие со стуком упало на пол. Грант застонала от боли и неожиданности:
– Что это значит?
– Это значит, что вы арестованы, арестованы на месте преступления, – сказал, входя в часовню, полковник Соколов…
Из туннеля появились офицеры-пограничники в польской военной форме.
– Успокойтесь, – сказал полковник Соколов, подойдя к Оксане Орленко, – у костела вас ждет автомобиль, он отвезет вас с сыном и подругой на аэродром. Ваш муж ожидает вас там, у самолета. До свидания.
Софья Сатановская сказала:
– Майор Андрей Торопов, я сдержала свое слово, привела сюда Сережу Можайцева живым и невредимым.
Грант дико, с ненавистью посмотрела на нее и вдруг поняла, подняла глаза и встретилась взглядом с полковником Соколовым.
– Я только выполняла приказ Грина. – Язык плохо повиновался ей.
– Советский суд разберется в ваших преступлениях, – холодно сказал полковник. – Уведите их! – распорядился он.
– Вам удалось провести Грина, – с недоумением и растерянностью прошептала Грант.
Сотрудники майора Торопова увели Ирэн Грант и Чонку. Проходя мимо Пчелина, Грант неожиданно рванулась к нему всем телом, крикнула в отчаянии, злобно:
– Степан Истомин! Ты предал меня – за это Грин разделается с тобой… Тебе после этого все равно не жить!
– Вы ошиблись, гражданка Грант, принимая меня за своего сообщника, я офицер государственной безопасности, – спокойно пояснил «Истомин».
Она пошатнулась, умолкла. Ее увели. Пчелин покинул часовню последним.
– Вы куда теперь, товарищ Пчелин? – спросил его Торопов.
– К Грину. С легендой о провале Грант. Расскажу ему о том, как мне еле удалось спастись от чекистов. Завтра же буду у него. Вернее, он сам придет туда, на дачу.
Полковник Соколов сказал:
– Не следует спешить, капитан Пчелин, операцию мы еще не завершили. Полагаю, Грину вряд ли надо знать о провале Грант. Едемте с нами, там вместе и подумаем.
Они ушли. Ночной ветер шевелил ветви кустарников у старой часовни. Тишина.
– Грина надо брать, – приказал генерал Тарханов.
Да, на операции «Шедоу» пора было ставить точку. Но как?
«Степан Истомин» по возвращении из Пореченска поселился на подготовленной даче Рушникова, поджидая шефа, но тот так и не пришел к нему. Пчелин терялся в догадках – не мог же ни с того ни с сего Грин заподозрить правду.
Не приходил Грин и к тайнику на шоссе, куда от имени его помощницы сотрудниками полковника Соколова была положена шифровка с сообщением о якобы успешно проведенной операции в Пореченске. В чем же дело? Может, он все-таки как-то пронюхал о провале Грант? Медлить опасно: нельзя давать резиденту Харвуда возможность разобраться в сложившейся ситуации – он мог, чего доброго, скрыться или принять яд, а взять его надо живым. Был выработан план завершения операции…
Вторую ночь «Степан Истомин» жег валежник. Костер не ахти большой, однако темной ночью заметен издалека. Правда, развел его Пчелин в глубине леса, но место нарочно выбрал такое, где деревья высокие и почти нет кустарника. Сучья пришлось таскать сюда с приличного расстояния.
Вторую ночь Пчелин сидел тут и время от времени подбрасывал в огонь сухой хворост. Казалось, иногда он дремал. Но так могло лишь казаться. На самом же деле все существо его было напряжено до
