отказался, и я подумал, что вы предпочтете мое общество, чем есть в одиночестве.
Элен последовала за ним.
– Конечно, – согласилась она, – но я совсем не голодна.
Болт ничего не стал ей отвечать, а просто усадил за чисто выскобленный деревянный стол и поставил на него супницу и покрытые крышками тарелки. Приготовленные Болтом блюда пахли очень ароматно, и Элен почувствовала, что у нее просыпается аппетит.
На первое был томатный суп, а затем бифштекс под грибным соусом. На десерт Болт предложил кусок фруктового пирога, который он приготовил накануне. Крем на пироге был густой и сладкий. На свое удивление Элен съела все, что ей было предложено, хотя от второй порции отказалась.
– Все было необыкновенно вкусно, Болт, – сказала она, наконец, когда они пили по второй чашке кофе. – Я растолстею, если буду, есть так много.
Лицо Болта расплылось в улыбке.
– Я сомневаюсь, – заметил он, оглядывая ее стройную фигурку под облегающим свитером. – К тому же пара фунтов лишнего веса вам не повредит.
Элен невольно улыбнулась. Впервые за утро она чувствовала себя удивительно хорошо и спокойно. Болт был таким приятным в общении человеком – не то, что его хозяин.
При мысли о Доминике ее прекрасное настроение несколько испортилось. Она не должна забывать, что она здесь в заключении, и каким бы симпатичным, ни был тюремщик, он все равно оставался тюремщиком.
Повертев в руках чайную ложечку, она вдруг спросила:
– А ваш хозяин все же лег в постель?
Болт кивнул.
– Да, еще час назад.
Ей следовало бы удовлетвориться этим ответом, но она продолжала расспросы.
– А чем… чем он занимается? – Как бы, между прочим, поинтересовалась она.
– Он пишет книгу, мисс, – ответил Болт, поставив чашку на стол.
– Книгу? – с любопытством переспросила Элен. – Какую книгу?
– Я думаю, мне не следует обсуждать с вами дела мистера Лайалла, мисс, – почти извиняясь, сказал Болт. – Почему бы вам не спросить его самого?
– Действительно, – согласилась Элен со вздохом.
– Позвольте мне задать вам один вопрос, мисс. Что произошло между вами сегодня утром?
Элен сосредоточенно разглядывала кофейную гущу в своей чашке.
– Ничего, – ровным тоном произнесла она.
Болт нахмурился.
– Что вы ему сказали?
– Что я сказала? – Возмущенно повторила она. – Я ничего ему не говорила. Я просто принесла его дурацкие таблетки!
– Мне кажется, он этого не оценил.
– Это очень мягко сказано! Ваш хозяин – настоящий грубиян! – В сердцах бросила она.
Болт встал и начал собирать грязную посуду.
– Вы должны понять… – начал он, но Элен с негодованием перебила его.
– Почему я должна что-то понимать? Почему он не попытался понять меня, мои чувства. Я не просила, чтобы он приводил меня сюда. И уж тем более не хотела здесь оставаться.
Болт озабоченно посмотрел на нее.
– Мне не хотелось бы увидеть, что вы страдаете, – сказал он.
– Я? – сердито воскликнула Элен. – Почему вы решили, что я буду страдать? Он грубый, надменный, эгоистичный! Как он сможет заставить меня страдать?
Болт поднял густые брови.
– И вы еще спрашиваете, – туманно произнес он и понес грязную посуду в мойку.
Несмотря на его протесты, Элен стала помогать Болту мыть посуду, а потом, когда кухня засияла чистотой, он сказал:
– Мистер Лайалл, вероятно, останется в постели до вечера. Не хотите ли пойти со мной на задний двор проведать наших животных?
Элен выглянула в окно. Яркое утреннее солнце уже скрылось за тучами, и казалось, что скоро снова пойдет снег, но девушке неудержимо захотелось на свежий воздух.
– С удовольствием, – сказала она, чем очень обрадовала Болта.
– А у вас есть сапоги – непромокаемые сапоги, я хочу сказать? И что-нибудь теплое из одежды?
– У меня есть веллингтоны,[1] – ответила она. – Я собиралась много
