– А вы просили его?
– Да. – Элен покраснела. – Мне было интересно.
Доминик пристально посмотрел на нее.
– Почему?
– Ну, мне кажется, что написать книгу очень трудно, и меня заинтересовал процесс работы над ней.
Доминик задумался.
– Я думаю, все зависит от характера книги, которую пишешь, – наконец сказал он. – Одни труднее написать, другие – легче.
– Я всегда считала, что научную книгу написать труднее, чем роман или повесть.
– Необязательно, – покачал головой Доминик. – Если пишешь о том, что произошло в действительности, то весь вопрос в том, как убедительнее изложить факты. Художественное произведение требует совершенно другого подхода, богатого воображения.
– Я об этом не думала. – Элен сделала глоток из своей чашки и отметила, что кофе у нее получился не намного хуже, чем у Болта. – А вы пишите роман?
– Я? Нет. Моя книга полностью основана на фактах.
– Вы пишите об автогонках? – осторожно спросила она.
– На этот раз – да.
Она удивленно взглянула на него.
– Значит, у вас есть и другие книги?
– Только одна.
– И о чем же она?
Его улыбка стала чуть-чуть насмешливой.
– Я уверен, это вас нисколько не интересует.
– Интересует. – Щеки Элен вспыхнули румянцем. – Честное слово.
Доминик помолчал, потом отодвинул от себя чашку и произнес:
– Я написал биографию моего отца.
– Вашего отца? – Элен была заинтригована. – Он ведь был офицером морской пехоты?
Недовольное выражение появилось на лице Доминика.
– Болт и об этом рассказал вам.
– Да. Но только косвенно. Он рассказывал мне о своей службе в армии и случайно обмолвился. – Элен умоляюще посмотрела на него. – Вы не будете на него сердиться?
Доминик вздохнул.
– За что? А что он еще вам рассказал?
Она пожала плечами.
– Совсем немного. Расскажите о вашем отце. Мне очень интересно. Он еще жив?
– Нет. Он умер. – Он произнес это ровным тоном. – Умер шесть лет назад.
– В тот год, когда произошла авария? – непроизвольно вырвалось у нее. Увидев, как изменилось лицо Доминика, она пожалела, что не удержалась.
– Да, примерно в то время, – подтвердил он. – Налейте мне еще кофе.
– С удовольствием. – Элен обрадовалась, что может чем-то заняться. Она говорила с ним необдуманно, и теперь ей показалось, что разрушила тем самым тонкую нить взаимопонимания, которое уже стало складываться между ними. – Вот, пожалуйста. – Элен вопросительно посмотрела на него. – Вы не хотите продолжить? Я имею в виду… о вашем отце.
Несколько минут Доминик молчал, и она уже решила, что он не ответит, но тот все же медленно произнес:
– Во время войны он командовал десантным подразделением на Дальнем Востоке. Был награжден крестом Виктории[2] за успешную операцию по захвату командного пункта японцев, когда войска противника численно превосходили его отряд.
– Удивительно! Вы, должно быть, очень гордились им.
– Мама очень гордилась наградой, – тихо сказал он. – Я тогда был еще мал, а Френсис только родился.
– Я не это хотела сказать…
Элен почувствовала, что опять краснеет, но, по крайней мере, смущение удержало ее от вопроса, который так и вертелся на языке. Был ли Френсис его единственным братом – тем, что погиб в автомобильной катастрофе? Но если она проболтается, что знает, кем был его брат, ее собеседник может подумать, будто Болт обсуждал с ней события, о которых сам Доминик предпочитает молчать.
Доминик выпил кофе и, отставив чашку в сторону, придвинул к себе свои бумаги. Для Элен это означало, что прием окончен, но она почему-то почувствовала разочарование. Ей ничего не оставалось
